Джонни Бахман возвращается домой
Шрифт:
— Густав! — жалобно позвал Джонни.
Но тот продолжал бежать.
— Подожди же! — Глаза мальчика наполнились слезами.
На этот раз солдат услышал крик. Он остановился, потом вернулся назад.
— Ты чего хнычешь? Что случилось?
— Ничего…
— Так в чем же тогда дело, ты опять устал? — В его голосе слышалось и нетерпение, и недовольство. — Не мог ты еще устать, мы ведь совсем недавно хорошо передохнули!
Мальчик вытер слезы. Но они набегали снова и снова. Солдат вздохнул с видом человека, готового впасть
— Ну что же, видно, ничего с тобой не поделаешь, — сказал он уже значительно спокойнее. — Сейчас как раз будет заброшенная усадьба. Когда ее пройдем, сделаем привал в лесу.
Джонни обрадовался и даже забыл о своем колене.
— Усадьба? — переспросил он. — Тогда почему женам не сделать привал на тихом крестьянском дворе с конюшнями и старым домом? — Его прельщала мысль об отдыхе под тенистым деревом с развесистой кроной. — Почему мы должны пройти усадьбу?
— Не знаю, — Густав нерешительно пожал в ответ плечами.
— Я бы хотел туда, — заупрямился мальчик.
Он хотел не только тихого тенистого местечка. Он хотел еще прохладную комнату с диваном. Может быть, хозяйка даст что-нибудь попить. Полную кружку свежего жирного молока.
— Не выйдет, — угрюмо заявил Густав.
— Но почему?
— Видишь ли, Джонни… — начал было солдат, но тут же его слова перешли в какое-то неразборчивое бормотание.
— Ну пожалуйста, Густав!
— Ну ладно, — наконец сдался солдат и указал мальчику на дорогу. — Только я пойду позади тебя, — объяснил он, делая серьезное лицо. — А если ты заметишь что-нибудь подозрительное, то дай мне знак.
Джонни обещал так и сделать. И они снова пустились в путь, теперь уже гораздо медленнее, чем прежде.
Не прошло и четверти часа, как они добрались до усадьбы. Она стояла у подножия отлогого холма. К ней вела песчаная дорога, терявшаяся дальше за постройками в гуще леса. Мальчик пробрался сквозь низкие деревья и увидел перед строениями большой яблоневый сад. Сад был запущен, ветви деревьев переплелись. Слева раскинулся обтянутый колючей проволокой луг, на котором беспорядочно были разбросаны какие-то черно-белые круглые предметы. Джонни никак не мог разобрать, что это такое. Был ясно виден крестьянский двор. Вдруг Джонни испуганно вздрогнул.
— Что там? — прошептал Густав, державшийся немного сзади.
— Это больше уже не усадьба, а одни развалины.
— Как так?
— Все сгорело.
— А людей не видно?
— Никого, — отозвался Джонни, — даже страшно.
Медленно и осторожно они двинулись вперед. Ограда сада была сплетена из заржавевшей колючей проволоки. Они перебрались через нее.
Пестрые пятна на лугу не давали Джонни покоя. Когда они уже пробирались через яблони, он огляделся еще раз.
— Густав! — вдруг в ужасе закричал мальчик, изо всех сил махая руками. — Густав, скорее сюда!
Отбросив всякую осторожность, солдат заторопился на зов мальчика.
— Посмотри-ка туда, Густав!
— Что
— Коровы, — прошептал Джонни прерывающимся от волнения голосом. — Коровы, пять штук…
— Их пристрелили, — сухо проговорил Густав.
— Но почему? — Мальчик не мог себе представить, кому и зачем это могло понадобиться. «Коровы, молоко, — думал он, — полные миски молока…» — Зачем убили коров? — еще раз спросил он.
— Да уж нашли зачем, — ответил Густав, презрительно фыркнув.
Ему пришлось подтолкнуть мальчика, который не мог оторваться от ужасной картины. Одно из животных с неестественно откинутой шеей лежало прямо возле забора. Темные глаза коровы уже потеряли свой живой блеск, за длинным черным бархатным ухом запеклась кровь.
— Ну иди же ты, — торопил мальчика солдат, — в жизни бывает кое-что и похуже. Все равно здесь уже ничем не поможешь.
Между сараем и разрушенной конюшней был узкий проход во двор, почти полностью заваленный развалившимися стенами, обуглившимися балками и осколками кирпича. Посреди двора Джонни увидел колодец. А возле него курицу, растрепанную курицу, которая, не обращая ни малейшего внимания на людей, возбужденно копошилась в пыли.
— Сядь на крыльцо, — приказал Густав и указал мальчику на обломок стены из красных кирпичей, бывших когда-то домом, где жили люди. — А я нока поищу воду.
Джонни все еще не мог забыть тусклый глаз коровы я кровавое пятно у нее за ухом. Его мутило. Словно сквозь туманную пелену он видел солдата, шедшего к колодцу. Встревоженная курица захлопала опаленными крыльями и неуклюже заторопилась к сараю.
— Негодяи, подлецы проклятые, — вдруг вырвалось у Густава.
— Что такое? — тихо спросил Джонни.
— Мы не сможем взять здесь воды.
— Почему?
С сердитым выражением лица солдат молча пробирался через развалины.
Мальчик прислонился к обгоревшему косяку. Ему на хватало воздуха, словно что-то сдавило горло, и поэтому приходилось то и дело сглатывать слюну.
— Что с тобой, малыш? — озабоченно спросил солдат. — Ты устал?
Джонни молчал и старался дышать как можно глубже.
— У меня еще осталось немного молока, — сказал солдат, опуская рюкзак на землю. — Я знаю, тебе пришлось трудновато. У меня есть молоко, целая кружка молока и сухарь. Это быстро поставит тебя на ноги…
Мальчик закрыл глаза и показал на свое колено.
— Болит?
Джонни слабо кивнул.
— Давно?
— Да.
— Развяжи! — приказал Густав.
Он закатал рукава своей гимнастерки и решительно опустился перед мальчиком на колени.
6
Неожиданное знакомство с Грилле из гитлерюгенда.
«Настоящая французская водка!»
Джонни вступает в бой.