Джонни Бахман возвращается домой
Шрифт:
Трехногий стрелой помчался прямо к санитарке, которая, стоя на коленях, бинтовала ногу молодому солдату.
Песик радостно залаял.
Джонни даже задрожал от волнения. Голос, которым санитарка заговорила с Трехногим, был ему хорошо знаком и дорог.
— Ганка? — почти шепотом сказал мальчик.
Однако санитарка не расслышала его.
— Ганка! — позвал Джонни громче.
Санитарка выпрямилась и повернулась. Каска была ей немного велика и криво сидела на ее голове.
— Джонни?.. Ты
— Да, это я, Ганка.
Когда девушка уже вплотную подошла к мальчугану, у нее неожиданно начали вздрагивать губы. Солдаты вокруг мигом умолкли и с удивлением смотрели на них.
— Ты жив? — тихо прошептала Ганка.
Джонни только кивнул, так как горло перехватила спазма.
Девушка прижала мальчика к себе, а собака с радостным лаем запрыгала вокруг них. Ганка тихо заплакала.
66
Что же изменилось за это время?
Джонни просит о помощи.
Ганка принимает решение.
— С тех пор как вы уехали с медпункта, мы ничего не слышали о вас, — тихо сказала Ганка. — Вы как сквозь землю провалились! Где же ты был так долго? И где сейчас тетя Даша?
— Тетя Даша, — испуганно пробормотал мальчик, низко опустив голову, как будто чувствовал себя частично виновным в ее смерти. — Она погибла…
И мальчуган рассказал о том, что произошло в лесу совсем неподалеку от Берлина.
После рассказа Джонни они долго молчали. Даже собака и та успокоилась. Девушка, казалось, окаменела.
— Я предчувствовала это, — наконец сказала Ганка. — Когда Трехногий внезапно появился у нас через несколько дней и я увидела его изуродованное ухо, я сразу же поняла, что что-то случилось. Ты сказал, что машина наехала на мину. Как же вы могли отклониться от дороги?
— Она или шофер очень торопились. Точно я этого не знаю, потому что сидел сзади. Вероятно, они беспокоились, что машина всю ночь простояла в Фюрстенвальдо или в Мюнхеберге. Кроме того, на следующий день все дороги были страшно забиты…
— Бедный дядя Коля… Хорошо, Джонни, что ты тоже не сидел в кабине…
Потом они прошлись немного вдоль улицы. Трехногий следовал за ними. Он так низко опустил голову, что его ухо почти волочилось по пыльной земле. Выйдя к реке, они уселись на набережной и свесили ноги.
Ганка сняла каску, волосы ее были коротко острижены. Трудно было поверить, что у нее совсем недавно были косы. Она казалась повзрослевшей.
— А где же твои красивые, длинные волосы? — печально спросил Джонни.
— С ними было трудно справляться. Все время они мешались.
— Где дядя Коля?
— Где-то поблизости.
— Как, пони погиб?!
— Я же сказала.
— Бедный пони. А Петя?
Девушка подобрала с земли несколько камешков и осколков кирпича и выпустила их из протянутой руки. На зеленоватой, освещенной солнцем воде разбежались круги.
— Петя сейчас далеко отсюда. Он уехал с тем же самым лазаретом, что и товарищ Эрнст Ешке, в глубокий тыл. Должно быть, он уже находится сейчас дома, где-то за Москвой, куда война не добралась. Петя не мог больше оставаться у нас, все ему напоминало здесь разрушение и смерть. Я на время его приютила, но потом мне нужно было вернуться на фронт. Я решила теперь оставаться санитаркой.
«Санитаркой, — подумал Джонни, — такая молодая и хорошая санитарка!» — Подумав об этом, он сразу же вспомнил раненых под аркой городской железной дороги.
— Я заняла место тети Даши, — сказала Ганка. — Это было в Карлсхорсте. Там мы еще два дня ждали вас. Но когда вы не вернулись, я должна была занять ее место. — Девушка сделала паузу и пристально посмотрела на воду. Потом она взяла себя в руки и, словно стряхнув с себя печальные мысли, продолжала: — Ну, а теперь расскажи-ка лучше о себе. Ты все еще бродяжничаешь? И, как я вижу, не все сложилось так, как ты ожидал, не так ли?
— Я пришел прямо оттуда. — Джонни показал рукой в направлении городской железной дороги. — Там находится лазарет, но что за лазарет, скажу я тебе! — И он сокрушенно покачал головой…
— Ты расскажи сначала о себе, лучше всего начни с того момента, когда тебя выбросило из машины и ты вновь остался один! — перебила Джонни девушка.
— Но после этого столько произошло. Если я буду рассказывать все это…
— Ну и что? — спросила Ганка. Она оглянулась на вновь прибывших солдат. — Мы пока еще не наступаем. Я мечтаю, чтобы нам вообще больше не пришлось воевать. — Она вздохнула, а потом приободрила мальчика словами: — Ну, давай, начинай же!
Джонни решил лишь коротко рассказать Ганке о том, что пришлось пережить ему за это время.
Однако девушка кое о чем хотела узнать подробнее. Особенно ее заинтересовали Франц, Рихард и Алеша. Она удивилась, что в окруженном городе были люди, которые хотели помогать русским. Обрадовало ее и то, что среди них был советский солдат, сбежавший из плена.
— Наши герои, — сказала она. — Они сражались даже в лапах фашистов!
Узнав о случившемся на баррикаде, Ганка спросила:
— И ты на самом деле присутствовал при том, когда обезоруживали этих юных бестий из гитлерюгенда?