Джонни, будь паинькой
Шрифт:
— Возвращаемся? Уже темнеет, — замечает он.
Джонни снова разжигает камин, а я решаю попробовать приготовить нам ужин. Наливаю немного оливкового масла в сковороду и принимаюсь нарезать лук, на ходу бросая его в посудину.
— Что на ужин? — Джонни входит в кухню, когда я отправляю очередную порцию лука в начавшее дымиться масло.
— Макароны с помидорами и луком, — сообщаю я ему.
Он смотрит в сковородку, содержимое которой, похоже, подгорает.
— Ох, нет! — восклицаю
— Ты перегрела конфорку, — говорит Джонни, снимая сковороду с плиты и выбрасывая почерневшие овощи. Он протирает сковороду кухонным полотенцем и, залив свежее оливковое масло, ставит обратно на плиту.
— Не знала, что ты умеешь готовить, — язвлю я, потом достаю из холодильника еще одну луковицу и начинаю ее резать.
— Я нечасто этим занимаюсь, но у тебя что-то совсем руки не из того места растут. Подвинься. — Джонни забирает нож и отодвигает меня от плиты.
— Ой! — кричу я.
Он принимается очень тонко нарезать лук.
Теперь я удивлена.
— Где ты этому научился?
Ломтики лука такие тонкие, что почти прозрачные.
— Мама научила. — Джонни замолкает. Руки у него дрожат.
— Как, когда тебе было…
— Двенадцать. За год до того, как умерла, — подтверждает он, глядя на меня. — Ей хотелось научить меня заботиться о себе, прежде чем я стану жить с моим никчемным отцом. — Он сохраняет легкость в голосе. — Вот что я тебе скажу, — продолжает Джонни. — Иди в гостиную, а я здесь все закончу.
— Это очень по-домашнему, Джонни Джефферсон. — Я с удивлением смотрю на него.
— Ты так считаешь, Мег Стайлз?
— Ничего себе, ты знаешь мою фамилию, — отмечаю я.
— Разумеется, я знаю твою фамилию, Мегера! Бог ты мой, что, по-твоему, я за начальник?
— Извини, — неловко говорю я.
— Ступай. — Джонни указывает ножом по направлению к гостиной.
Подчинившись, я иду и усаживаюсь на ковер перед камином, облокотившись спиной на диван. Джонни приходит спустя пятнадцать минут. Я начинаю вставать.
— Хочешь, поедим тут? — предлагает он.
— Да, давай. — Я усаживаюсь обратно.
— Вообще-то, я никудышный начальник. — Джонни передает мне тарелку с едой. — Я даже не купил тебе подарка на Рождество.
— Ты не обязан был покупать мне подарок на Рождество. Я же тебе не купила.
— Да, но ты как раз и не обязана. А я твой начальник. Я должен был купить тебе подарок.
— Не переживай из-за этого.
— Я заглажу свою вину, — обещает он.
— Просто не начинай опять пить, это будет мне самым лучшим подарком.
Он улыбается, глядя на меня.
— Ты такая милая, Мегера.
Я накручиваю несколько спагетти на вилку и стараюсь не капнуть на себя соусом, держа тарелку на коленях.
— Очень вкусно, — сообщаю
Он улыбается и смотрит в огонь.
— Что имел в виду Кристиан, когда назвал тебя Джонни Сниденом? — осторожно спрашиваю я.
Проходит довольно долгое время, прежде чем он отвечает.
— Фамилия моей матери была Сниден. Я сменил имя на Джефферсон, когда переехал жить к отцу. Это его фамилия, — объясняет он. — Они никогда не были женаты. Мама даже не записала отца в моем свидетельстве о рождении.
— Ясно, — с неловкостью говорю я. — Джефферсон звучит намного круче…
— М-м-м, — соглашается он, все еще уставившись на пламя.
— Ты из-за этого чувствуешь себя виноватым. — Это не вопрос. — Уверена, она бы тебя поняла.
С минуту Джонни гоняет спагетти по тарелке.
— А вот я в этом не уверен.
— Какой она была? — нерешительно спрашиваю я.
— Да как сказать... Для меня она была просто мамой. Я знаю, что она меня любила, и что ей было бы больно видеть меня в таком состоянии. Она часто наказывала мне не кончить как отец.
— А каким он был?
— Выпивка, наркотики, женщины… — Джонни бросает на меня взгляд.
Я молчу.
— Вот именно, — заключает он, ставя наполовину недоеденную тарелку на пол рядом с собой.
— Зачем ты спишь со всеми этими женщинами? — Слова вырываются у меня изо рта прежде, чем я успеваю подумать, хорошая ли это идея — говорить с ним на подобные темы.
— А почему нет? — пожимает плечами Джонни.
Я отворачиваюсь от него.
— Я просто не понимаю, как ты так можешь.
— Это же просто секс, Мегера.
— Но как у тебя получается не привязываться? — Я хмурю брови в недоумении.
— А что тут такого? Разве ты не можешь? — спрашивает Джонни прежде, чем поднять глаза к небу и добавить: — Глупый вопрос.
— Вообще-то, нет, — все же отвечаю я. — Мне нравится, когда секс что-то значит.
— Разумеется.
— Ты считаешь меня наивной.
— Разве я так сказал?
— Все равно, что сказал, — упорствую я.
— Вообще-то, я считаю тебя милой, — продолжает Джонни. — Я думаю, ты смотришь на жизнь сквозь розовые очки.
— Я не такая уж невинная, как кажется. — Теперь я слегка раздражена.
— Конечно… — отзывается он, скрестив ноги перед собой и глядя на огонь. Он явно со мной не согласен.
— Это правда! — настаиваю я. — И вообще, мы говорим не обо мне. Я хочу понять тебя.
— Зачем?
— Не знаю. — Я отвожу взгляд. — Просто хочу. Так со сколькими женщинами ты спал?
Он смеется.
— Брось. Я не стану отвечать на этот вопрос.
— Почему? Не можешь вспомнить? — бросаю ему вызов я.