Джонни, будь паинькой
Шрифт:
Появляется Джонни, одетый в черную футболку и черные кожаные штаны. Сонной походкой он спускается с крутой лестницы. Смешно видеть его здесь в подобном виде. Собираясь, я хватала первую попавшую мне под руку одежду, но, пожалуй, можно было бы подобрать ему нечто более повседневное.
— Доброе утро, — чирикаю я. — Хочешь чего-нибудь? Может, яичницу?
— Ты ездила в магазин? — спрашивает Джонни. В его глазах зажигается огонек.
— Да, туда и обратно.
— Купила мне сигарет?
—
— Дай-дай-дай…— Он делает нетерпеливые движения пальцами.
— У тебя, что, закончились? — Я открываю ящик и извлекаю оттуда пачку.
— Почти.
Джонни берет у меня пачку сигарет и спички и дрожащими руками закуривает. Потом открывает окно над раковиной и выставляет туда руку с сигаретой. Ненадолго возвращая сигарету внутрь, затягивается и перегибается через кухонную стойку, чтобы выдохнуть дым в окно. В дом заходит холодный воздух, однако я благодарна Джонни за то, что он не курит в помещении.
— Почему бы нам не пойти прогуляться? — предлагаю я, отчаянно желая выбраться из дома.
— Холодновато, нет? — Он дрожит.
— Тебе станет лучше.
Джонни выбрасывает окурок в окно и снова его закрывает.
— Я купила тебе журналы, — говорю я ему.
— Что за журналы?
— Целую пачку.
Он идет за мной в гостиную и перебирает стопку.
— Здорово, спасибо.
— Пожалуйста, — улыбаюсь я. — Ну а теперь мы можем пойти погулять?
Джонни отрывает взгляд от статьи о лучших синглах года и смотрит на меня.
— Тебе что, скучно?
— Есть немного, — отвечаю я, складывая руки на груди.
— Ну, пойдем тогда. — Он небрежно бросает журналы на диван. — Только обуюсь.
Вчера я нашла пару старых пальто в шкафу под лестницей, теперь достаю их и отдаю одно Джонни, когда тот возвращается.
— Нет-нет-нет, я это не надену.
— В кожаной куртке ты замерзнешь, — предупреждаю его я, все еще протягивая пальто. — Надень поверх.
— Мегера, это же точь-в-точь униформа эксгибициониста. Я его не надену.
— Как знаешь, я свое надену. — Это огромный дутый горнолыжный пуховик в розово-голубую полоску с неоновой желтой отстрочкой.
— Господи, это еще хуже, — говорит Джонни.
Я не обращаю на него внимания и, бросив его пальто на стол, запихиваю себя в дутые рукава. Затем поворачиваюсь к нему и преувеличенно восклицаю:
— М-м-м, как тепло!
Джонни смеется.
— Ты выглядишь сущей идиоткой. — А потом добавляет: — Черт с ним. — И надевает свое пальто.
Я начинаю смеяться, что, оказывается, приятно после целой недели меланхолии.
Джонни грозит мне пальцем.
— Прекрати.
Ему, кажется, намного лучше, и от осознания того, что я была права,
Мы выходим из дома и перебираемся по мостику на другую сторону. Зимой поток намного более быстрый. Я помню, как мы с отцом делали кораблики из бумаги и сплавляли их по воде. Рассказываю об этом Джонни.
— Ты ладишь со своими родителями? — интересуется он.
— По большей части, да. — Я бросаю в его сторону улыбку. — Хотя они не слишком рады тому, что я с тобой сбежала.
— Нет? Вот блин.
Мы идем вдоль стремительно несущегося ручья вниз по течению. Пара уток с трудом гребет против потока.
— Нужно было захватить хлеба, — говорю я.
— Наверное, у тебя в детстве было полно домашних животных? — с удивлением спрашивает Джонни.
— Несколько, — признаюсь я. — А у тебя?
— Золотая рыбка. — Он смотрит на меня. — Я ужасно хотел собаку.
— И тебе не разрешили?
Он медлит с минуту, прежде чем ответить.
— Мы собирались завести. Но мама заболела.
Я молчу в надежде, что он расскажет что-нибудь еще, но этого не происходит.
— Ты мог бы завести собаку сейчас, — предлагаю я.
— Я слишком часто в разъездах. Это было бы жестоко.
— Не хочешь быть как Пэрис Хилтон? Нанять кого-нибудь, чтобы присматривать за зверинцем?
— Полная чушь. Я заведу собаку, когда уйду на покой. Нормальную собаку. Не крысу вроде Футси.
Я смеюсь.
— Тогда тебе придется довольно долго ждать.
— Ты же тут как-то сказала, что я старею и выхожу из моды…
— Я пошутила!
— Это было очень жестоко с твоей стороны. — Он выглядит обиженным.
— Я так вовсе не думаю!
— Ужасно меня расстроила, — добавляет Джонни.
— Хватит уже давить на жалость, — говорю я. — В любом случае ты сказал, что я уволена.
— Нет, — поправляет он, — ты сама ушла.
Я смеюсь.
— Ну, тогда ладно.
— Но ты же не взаправду ушла?
— Нет, мистер Джефферсон. Я, вероятно, буду продолжать работать на вас, даже когда мне исполнится тридцать. Если вы доживете.
— Ой! — Джонни толкает меня, и я чуть не падаю в ручей.
— Ах ты мерзавец! — взвизгиваю я и толкаю его в ответ.
С минуту мы продолжаем идти, и как только я успокаиваюсь и чувство безопасности возвращается, Джонни снова меня толкает.
— Джонни!
Он приобнимает меня за плечи и притягивает к себе.
— Кто же сэкономит мне десять тысяч долларов на страховке, если ты уйдешь?
Джонни отпускает меня, и я с удивлением смотрю на него. Я сказала ему об этом по дороге в Биг-Сур, но не думала, что он понял, и уж тем более запомнил, о чем я говорила.