Джулиана, или Ведьминские козни
Шрифт:
— Что бы вы знали? — Джулиана уже ничего не понимала.
— Кто такая твоя соперница.
— Она приворожила его, да?
— Ей нет нужды привораживать. Она просто живет, как живет, и все. Она мне не по силам, ясно тебе? Она может меня в порошок стереть одним пальцем!
— Вы знаете мою начальницу? — изумилась Джулиана. — А почему вы раньше не сказали?
— Я вижу её отпечаток в её предмете, — покачала головой ведьма. — Забери и обязательно верни, поняла? И ничего больше против неё не предпринимай,
— Так, я поняла, что от вас нет никакого толку, — обиженно проговорила Джулиана. — А кто сможет мне помочь, скажите?
— Оставь эти свои мысли. Оставь этого мужчину, он не твой. Я тебе сразу об этом сказала, но ты была готова даже на несколько ночей. А теперь я понимаю, что даже на несколько ночей не получится ничего. И женщину эту оставь, она тебе зла не делала, а ты ей — уже не раз, она этого так не оставит!
— Уже не оставила, она меня увольняет!
— Вот и уезжай. Уезжай к себе домой, затаись минимум на полгода, не ищи никаких новых отношений, и тогда тебе удастся отвести от себя последствия всего, что ты наделала. Но только если ты не будешь больше им вредить, поняла? Немного подтолкнуть судьбу можно, но только немного, и не со всеми проходит. С этой женщиной — бесполезно. И мужчина этот явно под её защитой, оставь его и уезжай!
— Но как? Это же просто невозможно!
— Почему? Возможно, — ведьма успокоилась. — Всё, ступай. Никто тебе больше не поможет, это не в силах человеческих. Иди и не делай глупостей.
Джулиана хотела придумать ещё какие-то доводы в свою пользу, но ведьма махнула на нее рукой и ноги её против воли подняли тело и понесли его к двери. Стало так жутко, что она зажмурилась и опомнилась только на крыльце. После такого уже не оставалось ничего, кроме как вернуться во дворец и там думать, что дальше.
Но придумалось только одно: Джулиана взяла телефон и позвонила отцу.
— Папочка, спаси меня, помоги мне! — она знала, что если представить ситуацию правильно, то отец что-нибудь придумает и всё будет хорошо.
— Что случилось, девочка моя? — обеспокоенно спросил отец.
Ну, кажется, надо пользоваться случаем. Джулиана выдохнула облегченно и принялась жаловаться на несправедливое начальство, которое замучило требованиями, а теперь вообще увольняет. И рассказывать о том, как у неё в остальном всё хорошо и как она хочет остаться здесь.
— Понимаешь, папочка, здесь такая хорошая работа, но как мне так нехорошо придираются… — говорила она с хорошо рассчитанным вздохом.
— Постой-ка, а чего увольняют-то, раз работа хорошая и вообще? Ты, может, не справилась? — Джулиана прямо воочию увидела, как нахмурился отец, и похолодела.
— Нет, я старалась, я очень старалась, просто здесь такие люди… не очень хорошие, вот. Завистники.
— А если люди нехорошие, зачем тогда тебе там оставаться? Что-то ты темнишь, детка. Давай-ка рассказывай,
Как есть, она бы ни за что на свете отцу не рассказала. По доброй воле, естественно. Потому что это был бы конец. Домой под охраной, и никакой счастливой любви с красавцем-аристократом.
— Не все люди плохие, есть и очень хорошие, и если ты замолвишь за меня словечко, все будет хорошо, — начала было она, но отец прервал её.
— Джулиана! — рыкнул он. — А ведь я уже просил за тебя, в самом начале — помнишь? И это было всего лишь месяц и неделю тому назад. И уговор у нас с тобой был такой — я устраиваю тебя в хорошее место, а ты там ведешь себя, как подобает, и работаешь! Что ты натворила? Почему тебя увольняют? А ну признавайся!
Джулиана принялась рыдать и уверять, что всё отлично, но, видимо, она где-то что-то сказала неправильно или же у отца было плохое настроение. Потому что он не желал слышать ничего! Он уперся, что она сама виновата, и всё. И в конце концов пообещал побеседовать с его высокопреосвященством и всё узнать, и бросил трубку.
Последняя надежда решить дело миром рухнула. Значит, ей не оставили выбора, и точка.
А шпилька… а шпильку подбросить Кьяре в комнату. И пусть отдувается, дура!
31. Собраться с силами и сделать всё возможное
* 62 *
Элоиза отворила дверь «сигмы» и вошла внутрь. Как тихо! И темно — ни в приемной, ни в зале нет света. Видимо, она пришла рано и остальные еще не успели подняться? День вместил в себя очень многое, и пока не думал заканчиваться. Она чувствовала, что очень устала, но нужно было получить последнюю недостающую информацию, и они с Себастьеном договорились сделать это в «сигме».
Элоиза включила свет в приемной, а затем и в зале.
— Добрый вечер, госпожа де Шатийон, — оказывается, за портьерой у окна стоял Лодовико.
— Добрый вечер, господин Сан-Пьетро, — кивнула она, дошла до кресла и практически упала в него. — Где монсеньор?
— Вероятно, сейчас будет, — пожал он плечами. — Вина? Кофе?
— Благодарю вас, пока ничего не нужно. Мне кажется, что если я выпью ну хоть что, я мгновенно усну.
— Понимаю, бывает, — согласился он, и хотел было вновь исчезнуть за прозрачной тканью, но она остановила его.
— Дон Лодовико, скажите, вы наблюдательны?
— Мне кажется, что да, а почему вы спрашиваете? — он выбрался наружу и смотрел на неё.
— Скажите, вы не замечали в последнее время некоего направленного на вас внимания?
— Вы хотите сказать, что мне кто-то угрожает? — нахмурился он. — Нет, у меня не было оснований искать угрозы. Но если вы уверяете…
— Нет, я как раз не об угрозах, — улыбнулась Элоиза. — Но если вы будете внимательно смотреть вокруг, вы сами без труда поймете, о чём я говорю.