Джунгар. Небесное Испытание
Шрифт:
Потом они свернули налево, огибая большой, иззубренный склон, и вышли к большому зданию, видимо, монастырю, если судить по изображениям причудливых существ на воротах и коньках крыши, и окружавшей здание стене. Дунпо остановился.
– Здесь, - сказал он в своей обычной манере, совершенно без пауз, - Такой большой отряд нельзя город испугать сильно может заклятье быть положено окаменеть. Князь просить школа Уззр великая гостевать здесь приходить не все наутро доложить со всеми почести. Рад приветствовать князь вас!
– и ударил в небольшой медный гонг у ворот.
На звук вышел монах в одной рясе из тонкой ткани, полностью обнажающей руки и небрежно повязанной
Воины заполнили двор и по знаку Юэ построились согласно куаньлинским правилам ведения войны в квадраты по десять и сто и тысяче человек. Такое построение выглядело весьма величественно на императорских столичных парадах или в учебных боях, но сейчас, в торчащих во все стороны меховых обмотках, куаньлины выглядели… странно.
Настоятель монастыря поразил Юэ. Сначала на террасу, перед которой построились куаньлины, - а двор был столь просторен, что вместил их всех, - вынесли простое деревянное кресло. Затем двое монахов почтительно вывели под руки совершенно дряхлого старика с лысым черепом и реденькой длинной белой бородой, заплетенной в две тонкие косицы, в той же ужасающе легкой рясе, сквозь которую по бокам отчетливо виднелось тело. Ноги старика были босы.
Юэ посчитал нужным проявить почтительность, не смотря на то, что был проинструктирован о том, что ему следует вести себя невозмутимо, ничему не удивляясь и не восхищаясь, с презрительным достоинством человека пресыщенного. Он соскочил с коня, и преклонил колено перед старцем.
Следует сказать, что выучка у людей, данных ему Бастэ, была отменной: за спиной донеслось протяжное: "Х-ха!", и пять тысяч человек упали на одно колено, повторяя движение своего полководца.
Юэ поднял голову и встретился глазами со стариком:
– Если бы князь знал, сколь эффектно куаньлины умеют проявлять почтительность, он велел бы вам явиться на площадь, - неожиданно ясным голосом, на чистейшем куаньлинском языке произнес старик. На его морщинистом лице выделялись живые яркие глаза неожиданного зелено-коричневого цвета, словно спелая кожура грецкого ореха.
– Почтение к старшим - основа куаньлинской морали, - невозмутимо произнес Юэ, поднимаясь и для пущего эффекта выждав, когда его войско поднимется следом за ним, - Ибо старость тяжела и мудра, а юность легка и беспечна. Я благодарен тебе за гостеприимство, а князю - за разрешение воспользоваться им.
– Вы, куаньлины, неужто думаете, что мудрость приходит с возрастом?
– удивительный старик сверкнул белыми молодыми зубами в улыбке, и Юэ безошибочно понял: дразнит.
– Мы считаем, что мудрость, когда бы ни посетила, должна быть выдержанной, как старое вино, - ответил он, слегка наклонив голову.
– Иногда вина скисают в уксус, - хмыкнул старик, но сменил тему, - Добро пожаловать в обитель Школы Уззр, - Монастырь Неизреченной Мудрости. Смиренные братья проводят вас и разместят со всем возможным удобством.
" Смиренные братья" оказались жилистыми бритоголовыми монахами, быстрыми, неразговорчивыми и не слишком приветливыми. " Возможные удобства" - чисто выметенными неотапливаемыми пустыми помещениями в двух больших зданиях к западу от центрального храма, в который можно было войти со двора (как оказалось, монастырь только казался маленьким: за каменной оградой скрывался целый лабиринт зданий и пристроек, наполовину выстроенных, а наполовину вырубленных в скалах). Юэ проглотил все свое возмущение, когда понял, что, скорее всего, монахи и имели это в виду под " всеми возможными"
В его комнату принесли маленькую жаровню с углями и ужин, - плошку риса с кусочками сушеной тыквы и дымящуюся чашку чего-то среднего между бульоном и кашей. Вкус был странный, маслянистый. Должно быть, в этих горах такая еда согревает. Сам он за время южных походов практически отвык от мяса, - слишком велика была возможность отравиться им в сырых душных джунглях, однако не без улыбки Юэ представил себе лица своих воинов, большинство из которых набрано в северных провинциях, в-основном занимающихся скотоводством и потому отъявленных мясоедов.
Странное кушанье действительно согрело его. Юэ наконец-то скинул меховой плащ с широкими прорезями вместо рукавов, - его можно будет использовать вместо постели, голая циновка выглядит как-то совсем непривлекательно, - и задумался.
Итак, он - лазутчик, направленный, чтобы ударить в спину тому, кому служит ради того, кому служит на самом деле. Гуй Бо и его люди будут выдавать себя за крестьян, самовольно набранных в обеих Гхор и озлобленных против Ургаха. Он, Юэ, обязан разобраться в тонкостях здешней политики, найти ее слабые места, а в решительный момент - ослабить позиции действующего князя максимально. Если необходимо, позволить варварам захватить Ургах с тем, чтобы разогнать их вспоследствии. Еще он должен понять, насколько в действительности опасно здешнее колдовство, которого, признаться, Юэ достаточно сильно опасался: слава Ургаха как магического королевства была велика и, надо сказать, не без умысла поддерживалась самим Ургахом.
Что ж, вывод первый: либо правящий князь о чем-то догадался, - либо просто умен и осторожен, проведя куаньлинов тропой, проходимой от силы два лунных цикла в году, и совершенно непригодной для атаки хоть сколько-то значительного войска. Эта дорога действительно пригодна только для небольшого каравана или отряда. Обоз для войска она не вытянет. Остается еще перевал Тэмчиут, - судя по предварительным сведениям, он более проходим. Однако, во-первых, это кружная дорога, а время в данной ситуации может сыграть решающее значение. Во-вторых, это дорога, зависящая от позиции варваров, ее населяющих. В случае их враждебности они, как лучше знающие местность, спосбны доставить… неприятности. Юэ хорошо усвоил уроки Второй Южной войны.
Кстати, столицу бьетов Бастэ взял - это известие дошло до него уже на границах Гхор. Вот так - он, Юэ, приложил столько усилий для этой победы, а вся слава достанется другим. Еще долго, дожно быть, будут они рассказывать, как это было - взять запретный город…Вторую Южную войну можно считать выигранной. Теперь есть с чем пройти по улицам столицы, - кому-то разве будет дело до того, что на самом деле бьеты рассеялись в тысяче направлений и вовсе не считают себя покоренными? Императору куда важнее сохранить лицо, записать в анналах славное шествие героев и отметиться в летописях как " Шуань Ю, победитель Бьетского Царства".