Джунгар. Небесное Испытание

Погодина Ольга Владимировна

Не будь столь огорчительным расставание с Ы-ни, Юэ бы только радовался. Ему поручили командовать не просто тысячей - нет, пятью тысячами человек, а с учетом тех, что с Гуй Бо, - даже десятью. Иные дожидались такого повышения многие годы. Кроме того, само задание было просто прекрасным, - почетным, изящным и способным принести великую славу в случае успеха. Это не то, что месяцами месить грязь в бьетских джунглях. Ему было немного стыдно за то, что он оставил там людей, который привык считать своими. Быть может, ему удастся упросить Бастэ…

Они ехали на север. Местность менялась. Плоские поймы мутных рек, - характерный ландшафт юго-восточных провинций, сменились картинами поросших лесом гор. Лес тоже изменился - вместо буйного переплетения широких листьев с повисающим

над ними по утрам туманом - чистые, светлые бамбуковые рощи, в которых, судя по слухам, водились тигры. Они проехали по границе Восточной Гхор, перешли реку Мажонг и оказались в Западной Гхор, так и не увидев знаменитых Трех Сестер и Трех Драконов.

Но дыхание севера чувствовалось и здесь, - в том, что на склонах гор появились березы и клены, чья листва уже пожелтела, в одежде местных жителей, их плоских широких лицах с явной примесью степной крови.

В Западной Гхор в оговоренном в письме месте их ожидал проводник из ургашей. Юэ ожидал, что он будет, как и все они, по слухам, огромным, светловолосым, с ужасным горбатым носом. Проводник оказался маленьким, коротконогим и таким же черноволосым и черноглазым, как сам Юэ. Немного позже, узнав немного историю Ургаха и ленегду о его завоевании западными колдунами Итум Те, он перестал удивляться.

Проводник, - его звали Дунпо, - немного говорил по-куаньлински и в самых решительных выражениях заставил Юэ оставить у главы провинции Западной Гхор (хитрый старик стлался перед посланцами императора так, что становилось тошно) лошадей и сменять их на яков и низкорослых мохноногих лошадок, значительно проигрывающих куаньлинским в скорости. Юэ скрепя сердце послушал ургаша, чем вызвал некоторый ропот в рядах своих сотников. Однако железная дисциплина куаньлинов и безграничная власть, которой наделялся военный чин над своими подчиненными, не позволила никому разевать рты слишком широко.

Кроме того, ими был приобретен довольно значительный запас теплых, подбитых стеганой ватой халатов, причудливых меховых одеяний с капюшонами, стеганых одеял и войлоков, - многие из этих вещей Юэ увидел впервые. Проводил по поверхности, пытаясь себе представить, как могут жить люди без домов, в таких вот войлочных шатрах в продуваемых насквозь северных степях…и содрогался.

Срединная Империя и Ургах соединялись двумя путями. Северный лежал через Западную Гхор, затем через ущелье Белого Дракона между горами Кун и Лун, далее по предгорьям, принадлежавшим степным племенам до плоскогорья Танг. И после него уже - через высокогорный перевал Тэмчиут, после которого начиналась знаменитая Усуль - Дорога Молитв. Этот путь был сравнительно легким и позволял провезти большой груз или провести много людей, но также был и наиболее опасным из-за нападений кочевников, поколениями живших за счет грабежа караванов и паломников.

Второй путь тоже начинался в Западной Гхор, но южнее. По нему-то они и собирались идти. Это был путь небольших караванов ургашских торговцев. Провести по нему пять тысяч воинов, как потом понял Юэ, было чистым безумием. Но тогда он просто не знал.

Они покинули Чод, столицу Западной Гхор, лежащую на красивом, довольно высоко расположенном плоскогорье, и рельеф местности еще долго позволял Юэ оборачиваться и видеть красноватые черепичные крыши города, синюю крышу Храма Неба и зеленую - Дворца Приемов. На дороге утром мелкие лужицы поблескивали от инея, несмотря на то, что к полудню становилось еще по-летнему жарко. Юэ был поражен этими резкими перепадами температуры и мысленно порадовался, что послушал Дунпо.

Как военачальнику, ему полагался паланкин, однако Юэ оставил его вместе с лошадьми, - в том числе и по сооражениям весьма практическим. Низкорослые лошадки оказались смирными и выносливыми, управлять ими было легко, они сами растягивались гуськом и неторопливо шествовали по горным тропинкам, меланхолично помахивая хвостом. Первое время Юэ очень беспокоило столь невоенное построение его войска, однако делать было нечего: едва ли в полудне хода от Чод дорога резко пошла вверх и начала сужаться, пока не превратилась в тропу, на которой еле могли разъехаться две повозки.

Ночь в горах

оказалась очень холодной, тем более что разбить лагерь, способный компактно вместить всех, не представлялось возможным. Юэ вместе со своими хайбэ сам объехал всех сотников, отдав детальные распоряжения о том, как кому следует разместиться. Две телеги с обозом, которые ему казалось разумным взять, придется бросить, это он уже и сейчас видел. Костры еще можно было разжечь, но выше… выше обогрев будет целой проблемой. На его вопрос Дунпо пожал плечами и сказал, что теплолюбивые куаньлины могут тащить хворост с собой, а настоящим жителям Ургаха это не нужно, так как многие из них обладают туммо - внутренним огнем. Юэ почувствовавал, что его считают неженкой, и посчитал невозможным унижаться до расспросов.

Они забирались все выше, лошади шли тяжело, груженые хворостом и провиантом. Дорога сузилась до вовсе уж непроходимой для каравана. Приходилось все время ехать гуськом. Иногда с основной тропы отворачивали вглубь еле заметные тропки и Юэ выидел внизу, в долинах, крошечные деревушки, а над ними, - горы, нарезанные террасами. Поразительно, как горстка людей способна менять такие огромные площади.

Оказалось, все это было только прелюдией к настоящим испытаниям, которые начались, когда они поднялись еще выше, и впереди, впервые в жизни, Юэ увидел ледяную громаду Падмаджипал, горевшую ровным сиреневым огнем в небе, на глазах теряющем привычный голубой цвет. Впечатление было жутким и завораживающим одновременнно. Люди притихли. Огромная гора и окружающая ее " свита" - три лишь чуть менее высоких, казалось, заполнили все небо. Юэ обнаружил, что ему как будто бы все время не хватает воздуха. По утрам он любовался отражающимся от их вершин ослепительным светом, наполнявшим небо совершенно невероятными оттенками от нежно-розового до темно-бирюзовового. Он видел, что горы вокруг, на которых уже почти не оставалось растительности, тоже впитывают этот свет. Он в первый раз увидел горы густо-синего и ярко-красного цвета и долго не мог поверить, что все это всего лишь игра теней. Это действительно был мир волшебства, и Юэ чувствовал, как благоговение перед невероятным захлестывает его.

В этот год снег лежал высоко, и сейчас самое удачное время для перехода. Так ему сказал Дунпо, когда в один из дней с неба на них посыпались мелкие колючие снежинки, принесенные ветром с ледников, длинные языки которых уже практически заползали на тропу. Теперь даже самые брезгливые из куаньлинов предпочли закутаться в широкие меховые одежды. Огромный, обрывистый, занесенный снегами бок Падмаджипал оставался справа, а слева волновалось море облаков и тумана, изредка прорываемое какой-нибудь вершиной. Там, где-то далеко внизу, к юго-западу, лежит Срединная Империя, которую Юэ (и все они) привыкли считать средоточием всех земных путей. Однако по сравнению с этим ледяным царством, с чудовищной высоты, все казалось каким-то… игрушечным.

У Юэ в отряде за десять дней пути была одна смерть (один из воинов арьегарда по неосторожности сорвался с тропы), два перелома и много случаев обморожения, с которым они все не знали, как бороться. Не будь Дунпо, некоторые могли бы вовсе потерять уши и пальцы. Юэ поклялся себе доложить Бастэ при первой же возможности, что мысли о завоевании Ургаха и переходе более серьезного войска по такой дороге следует оставить за их полной бессмысленностью.

Дорога, наконец, пошла вниз и начали попадаться монастыри. В отличие от деревенек, лепившихся в долинах, монастыри часто ставили на головокружительной высоте, на вершинах, куда вели длинные ленты вырубленных в камне ступеней. Зрелище их беленых или ржаво-коричневых стен, их красных черепичных или темных сланцевых крыш было прекрасным какой-то особенной, тягучей и пронизывающей красотой. По утрам и вечерам в сухом, морозном воздухе теперь разливались звуки далеких гонгов. Небо ночью горело россыпями огромных, немигающих звезд, казалось близким, словно шелковый шатер над головой. Все в этом мире было другим, странным. Мысль о том, с чем он, Юэ, по-настоящему послан в эти земли, наполняла ужасом, ибо на этой земле все становилось возможным, и его мысли могли быть прочтены.