Джунгли. Том 3
Шрифт:
Конечно же, императрица не собиралась вести себя так хамски с хозяевами местных земель, как это делала Хго. Но также она и не собиралась позволять в таком ключе разговаривать и диктовать условия империи. Целенаправленно посадив Аукай под замок, императрица, имевшая помимо плана Б ещё и план В и Г, идёт в столицу Федерации без Путьчитвай. Сейчас, когда она и её двойник предстанут перед этим загадочным Алексеем, кто бы он ни был, кому бы не служил, лишь услышав её имя, ему придётся изменить тон!
Три дня спустя.
— Кто?! Гертруда? Ха, да хоть Папа… Эт-Римский! Агтулх Кацепт Каутль, наш правитель, чётко произнес: мы
Стоя у ворот, в сопровождении элитного отряда, выпучив глаза, императрица глядела на стены и на тех, кто их защищает. Такого хамства, того, что кто-то не знает её имени, она в жизни ещё не испытывала. «Дикари, они и вправду все поголовно дикари!» — прячась под маской воительницы гвардии, императрица тайным жестом велит двойнику продолжать общение, требовать появиться того самого Агтулха Кацепта Каутля.
Теперь уже двойник, во всеуслышание объявляя себя императрицей, расписывает титулы, достижения, размер армии и, едва заикается об угрозах, как у ног её тут же кучно кладётся пара стрел. Существа на стене принимают боевую трансформацию, что является в империи показателем последней ступени в развитии военного мастерства и называется «Душой воина». Воительницы со средней длины белыми волосами и хвостами, все поголовно обладали силой, которой владели даже не все гвардейцы её величества. Помимо этого, на стенах были ещё и другие расы, виды, племена, которые и размерами, и вооружением не сильно уступали элите империи. Были замечены императрицей и пушки, с хорошо спрятанными бойницами в стенах.
На данном этапе слова Агтулха, озвученные Хго о готовности за «свои убеждения и договоренности» вести войну на два фронта, теперь более не казались пустым трёпом. В открытом противостоянии или в сражениях в этих зарослях империи действительно придётся не сладко. И, естественно, без вмешательства третьих лиц империя победит, пусть и через десять лет или двадцать, хотя вопрос ведь не в том. Императрица пришла сюда не с целью уничтожить Федерацию и тем более убить того, кто её возглавляет. Она пришла увидеть его, узнать, кто же такой этот Алексей.
Очередной жест двойнику, и та, прося об уважении, как правитель правителя, просит Агтулха показаться. Она не просит ни о переговорах, ни о милости, только лишь увидеть того, кого оскорбила её слуга. И в качестве извинения притащила кое-какие подарки: алкоголь, сладости в виде леденцов и шелка. Когда речь пошла об извинениях, принятии ошибок, гордые дикари таки наконец-то позволили себе перестать грубить. По лицам их, решимости отстаивать имя Агтулха императрица чувствовала, насколько сильно они верны своему господину. Ни чинами аристократа, ни деньгами такую любовь, такое уважение купить не удастся. Только истинный, сильный мужчина, как тот, которого она когда-то повстречала, мог собрать вокруг себя таких же, как она, сильных и решительных женщин.
Отряд оставляют ждать у ворот, и вскоре на стене в белой рясе, но без повязок показывается он. Молодой, плечистый мужчина, прикрываемый сильными телами десятка окруживших его воительниц.
«Слишком далеко…» — жмурясь, пытаясь хоть как-то разглядеть его лицо, думает императрица. Парень в разговоре с двойником учтив, вежлив, и когда ему в качестве извинения предложили забрать дары, внезапно отказался. Он счёл это откупом, словно ему пытаются предложить продать друга и дружбу, а после, наблюдая за поведением двойника, внезапно удивил императрицу:
— Вы ведёте себя не как императрица, а как безвольный попугай, повторяющий чьи-то слова. Я не хочу уподобляться вам, но ради нашей будущей дружбы повторю: захотите поговорить, даже лично,
— Тот парад, устроенный вами на берегу, жалкое зрелище.
Двойник смолчала, в тот же самый момент, слышавшая это императрица, сначала возмутилась, едва не скинув с себя шлем, с трудом сдержалась, чтобы промолчать. Переговоры, её план Б, провалились. Над её страной, результатами трудов всей её жизни посмеялись, её попытку сыграть на двойнике раскусили, ещё и в некультурной форме послали куда подальше. И всё из-за какой-то безродной дворянки… «Или же, может, тут есть нечто другое? Кто станет рисковать всем ради того, кого знает считанные месяцы? Мелкий засранец, он что, показывает, насколько они принципиальны в плане политики и несгибаемости своих решений?» Возвращаясь обратно, императрица весь путь провела в своих доспехах, рассуждая о «деревянности политики местных», осуждая столь резкие высказывания и в то же время вспоминая ледяного слугу, что взглядом и своими холодными речами сбил пламя её сердца. Внутренне, как мать, она ощущала, что тот, кто на стенах, не может быть её сыном. Однако некая неведомая сила тяготения толкала её к нему. На стене, пусть и мельком, она подметила его хорошее телосложение, довольно редкое для избалованного слабого пола. Также почувствовала его излишнюю храбрость, а также проскакивающие в голосе нотки слабости. Он молод, выполняет женскую работу, и пусть сердце храброе, внутри он ещё совсем ребёнок.
Рассуждая о Агтулхе как о дитя, Алесея внезапно ощущает в себе умиление, а также восхищение тем, кто так старается казаться более значимым и зрелым оставаясь мальчиком. Ей очень сильно захотелось с ним личной встречи, поэтому и решила прекратить эти глупые, бессмысленные баталии с ребёнком. Желание уступить, с барского плеча, за смелость и за отвагу наградить загадочного мальчика, внезапно перемешалось с чем-то ещё. Гертруде захотелось его порадовать, посмотреть на реакцию и то, каким он может быть, если с ним говорить ласково, как того любят все мужчины.
— Как прошёл поход? Как вам эти варвары, моя императрица?! — встретила ту в секретной комнате Хго. — Теперь вы поняли?
— Поняла-поняла… — саркастично отвечает Алесея. Скинув с себя доспехи, подкладки, одежду, императрица через личную слугу требует принести прохладной воды, чтобы умыться. Местная жара угроза для любого в кирасе. И угроза, что более реальна, чем нападение Федерации или Республики. В сапогах ноги очень сильно прели из-за влажности, и даже подкладка самого высокого качества превращалась в наполненный водой, натирающий кусок вонючей ткани. Униформа её армии совершенно не годилась для боёв и могла привести к множеству болезней, травм, из-за чего количество небоевых потерь сильно ударит по поселению и форту. Императрице было приятно думать о мальчишке, но в то же самое время она была обязана думать и о своей армии.
— Подготовь приказ: с завтрашнего дня солдатам разрешается в свободное время, и во время тренировок, маршей и построений прибывать в одном исподнем, форму надевать исключительно в боевых миссиях или перед боем. Большинство аборигенов, увиденных мной, пребывали в чем мать родила. В повседневности это очень удобно, хотя с прибытием мужчин, будет разлагать наше общество. Стоит найти альтернативу: одежду лёгкую, дышащую, продуваемую и которая будет быстро сохнуть. То же и с обувью. Наши сапоги слишком толстые, тяжёлые, рассчитанные на ношение осенью, весной и летом, здесь они хоть и пригодны, но чересчур тёплые. Нужно удалить подкладываемый мех, заменить лёгкой тканью и проверить на солдатах.