Эарлин: Колыбель Смерти
Шрифт:
В долине мёртвых – в долине Тарнанас
Вой волчий прозвучал,
Завыл студёный ветер, знамёна рваные колыша.
А в мрачном небе вороны кружили,
Желая пир скорей устроить.
Когда священники молитву прочитали,
Явившиеся восторженные герольды,
Победу громко оглашали,
Победу, данную ценой высокой,
Победу
«Враг побит! Тиран погиб!»
Весть сия нам радости не принесла,
А пустоту оставила пустой.
Ведь слышим мы биение сердец
Собратьев, принёсших в жертву
Свои мечты, надежды, жизни
Во имя родины своей
Во имя нас – своих друзей.
Когда луна, развеяв тучи,
Земную твердь, пропитанную слезами
Да кровью тёплой обагрённую, осветила,
Перед глазами замелькали
Умерших героев лики,
Дабы боль живых унять словами:
«Мы в лучшем мире, о братья наши!
Не лейте слёз напрасно.
Ещё сойдёмся мы,
И вместе, сидя за столом,
Сей день мы будем воспевать!»
Публика бурно аплодировала, свистела и даже определённая её часть плакала, будучи поражённой как мастерством Элиона, так и воинами древних дней, которые пожертвовали собой ради светлого будущего. Улыбаясь во весь рот, Элион кланялся верным зрителям, в чьих глазах являлся настоящим героем. Да только никто не знал, что именно Элион положил конец войнам между Ирниром и Зинаром.
– Всех люблю! – осведомлял толпу бард, поправляя свисающие пряди коротких золотых волос. – Для меня огромная честь, что я могу коротать время с такими замечательными личностями!
– Так выпьем же за это! – воскликнул бородатый мужчина. – А ну, подать этому эльфийскому удальцу медовуху за мой счёт! Живо!
– Твоя щедрость не знает границ, господин Бремер, но я предпочитаю чай.
– А то! – захохотал тот, расплёскивая эль. – Эй, Нейл, слыхал? К чёрту медовуху, неси две порции самого лучшего чая!
Пока готовился чай, Элион, разделяющий веселье, собирался станцевать, дабы сей день навеки сохранился в их сердцах. Чтобы самому было что вспоминать на старости лет. Однако заметив сидевшего в углу под лестницей, скрестившего ноги и сверлящего его серыми глазами Тельдара – высшего эльфа, друга с раннего детства и обладателя чернейших волос, ниспадавших до пояса, он передумал. Элион, несколько приуныв, подошёл к Тельдару, сел рядом.
– Что-то случилось?
– Что-то случилось? – спародировал друга Тельдар. – Разумеется, рази тебя гром, случилось! – шёпотом возмущался эльф. – Мы с тобой офицеры, ветераны трёх войн, королевские уби… – к горлу подступил ком железных прутьев, – а не шуты. Веди себя сдержанно, как подобает истинному воину.
– Жизнь мимолётна,
Тельдар, закатив глаза, раздражённо фыркнул.
К друзьям подошла миловидная стройная эльфийская девушка со светло-русой косой, свисающей через правое плечо. Нежно улыбнувшись, поставила перед ними поднос:
– Ваш чай, пожалуйста.
Сердце покрасневшего Элиона юркнуло. Кровь завибрировала в висках. Тельдар, заметив смущение друга, приподнял бровь, улыбнувшись краем губ.
– С-спасибо, Найдиль. Э-этот чай ведь ты заварила?
Дева кивнула.
– Я… очень рад этому, ведь твои золотые ручки готовят самый лучший чай во всём Сальтаране!
– Благодарю, – с заметной тоской в голосе сказала Найдиль.
– Что стряслось? – спросил Тельдар. – На тебе лица нет.
Девушка, засмущавшись, опустила взгляд:
– Завтра с первыми лучами солнца я покидаю Тердранот. Навсегда. Мы переезжаем.
– Куда? – поинтересовался Элион.
– В Адраг, поближе к морю.
Они замолчали. Не сказав более ни слова, эльфийка ушла прочь. Тельдар сделал пару глотков чая. Элион сжал кулаки от бессилия. Ему следовало бы утешить её словами, мол, он непременно придёт за ней, они вместе будут путешествовать. Ну а потом, когда он соберётся с духом, сделает ей предложение руки и сердца. Обязательно сделает.
И даже красота ночного неба
Меркнет безвозвратно
Пред милым ликом
Сей эльфийской девы…
Не успел Элион сочинить новое стихотворение, как двери трактира настежь распахнулись, издав звук сродни раскату грома. Воцарилась гробовая тишина; в помещение зашёл владелец трактира – Малберт, всем своим видом демонстрируя недовольство. Поправив воротник, размяв шею и плечи, маг напряг голосовые связки:
– Да как вы, чёртовы ублюдки, посмели… веселиться без меня?! Нет, ну погляди на эти наглые, бессовестные рожи, Эйрх. Эйрх? Э-Э-Эйрх? – Малберт обернулся и никого не обнаружил.
– Да здесь я, здесь, – буркнул светловолосый гном, почёсывая пышные усы, упёршись спиной об столб.
– Ой, прости, – хихикнул старый чародей. – Неловко вышло.
Гном промолчал.
– Ладно, – махнул Малберт, – налейте мне холодного пенистого пива с карамелью!
– Жирно не будет? – вопросил Тельдар. – Боюсь, на вечернюю порцию тебя вряд ли хватит.
– Ещё одно слово и твои штанины станут мокрыми, ясно?
***
Оставаясь в одной позе, Арафанор слушал Фирдаса, впитывая каждое слово. Фирдас поведал о дождях, мешавших продвижению разведки, спускавшемся по ночам сизом тумане и о том, что скрыл от Ферена: о звучании кузнечных горнов, волчьем вое, о раскатах грома, страшных снах и появлявшихся призраках. Сие навело Арафанора на мысль, что тот, кто провернул эту уловку, хорошо владеет мастерством создавать иллюзии. Но подозрения он оставил при себе. Наконец капитан третьего полка закончил рассказ, Арафанор достал из-под стола распечатанное письмо и показал собеседнику.
Конец ознакомительного фрагмента.