Единственная для черного дракона
Шрифт:
Таймарис проспала весь день, вечер и ночь. Казалось, эта девушка не смыкала глаз очень давно. Её потеря сознания перешла в глубокий сон уже спустя несколько часов, после того, как я забрала то, что её так мучило, а Ардэн убрал «узлы» и подкорректировал воспоминания, сделав их далёкими, словно произошло это не несколько месяцев назад, а лет. На мой вопрос, нельзя ли убрать их совсем? Он сказал, что лучше не искажать чужую память без необходимости, так как это может отразиться на личности не самым лучшим образом. Могут возникнуть страхи и приступы беспричинной паники.
Устав ждать, когда Тай
Проснулась от ощущения чужого взгляда. Это чувство было столь неожиданным и острым, что я тут же открыла глаза. На меня не мигая смотрели фосфоресцирующие во тьме желтые волчьи глаза. Утробный вибрирующий звук пробирал до мурашек на коже. Таймарис перекинувшись готовилась к любому развитию событий, но сдаваться, похоже, не собиралась.
— Ты, что, думаешь, это моя тайная стойка в позе спящего, с которой я начинаю атаки? — пробормотала я, потирая глаза. — Иди спи и другим не мешай, — пробурчала я. — Нашла время в самом деле, — переворачиваясь на другой бок, продолжала сонно ворчать я.
Волчицу я не боялась. Как бы там ни было, но в себе и в силе своего тела я так же была уверенна.
— И, где тебе выделили комнаты — я тоже не знаю, так что спи в гостиной, — широко зевнула я, — только обернись сначала, а то шерсть сама с обивки будешь отчищать…
Кажется, я бормотала что-то ещё по части нравоучений, но этого я уже не запомнила.
Утром, войдя в гостиную, я застала Таймарис сидящей на диване и смотрящей куда-то в одну точку перед собой. Похоже, нам придётся всё же поговорить. В конце концов, нам есть что друг другу предъявить. Она ударила меня ни за что, я сдала её хозяину, который изувечил её, потом она меня подожгла… в принципе, чем не начало для дружеской симпатии?
— Привет, — поздоровалась я, усаживаясь в кресло напротив.
Девушка резко повернула голову и хищно прищурилась.
— Что ты сделала со мной?
— Не нравится? — поинтересовалась я, изогнув бровь. — Вернуть как было?
Девушка вздрогнула, а я почувствовала укол совести. Всё же она такое пережила…надо быть деликатнее. Но, что-то мне подсказывало, что если я начну разыгрывать перед ней радушие, то она не поверит ни одному моему слову.
— Даже, если тебе хочется, но вернуть то, что забрала уже не смогу. Учись жить без боли, — прямо посмотрела в её светло-зелёные глаза и запретила себе двигаться, заметив, как увлажнились глаза волчицы. Мне действительно хотелось обнять её, сказать, как мне жаль и что теперь всё будет пусть и немного, но лучше. Но, я знала, что пока она не готова принять больше, чем просто честные слова.
— Мы плохо начали, — через какое-то время заговорила я, — ещё хуже продолжили…
— Я не могу сказать ни единой причины, что заставило меня поджечь тебя…я сама…
— Я могу, — и вновь наши взгляды схлестнулись, а в комнате повисло ощутимое напряжение.
Когда я закончила свой рассказ о том, почему именно Таймарис решила убить меня, кулаки девушки были сжаты, а ноздри гневно раздувались. Конечно, такой сильной демонице неприятно, когда противник победил её там, где она была совершенно беззащитна.
— Мне жаль, что тогда ударила тебя, — вдруг очень тихо, почти шепотом, сказала она.
— Мне тоже жаль, что произошедшее в тот день, обернулось так…
— Я любила его, — горько усмехнулась девушка, а из её глаз наконец-то
Я не знала, что будет в будущем. Встретит ли эта молодая женщина ещё того, кто поможет ей вновь поверить в любовь. Но я могла помочь ей подойти к этому моменту с лёгким сердцем. Взяв Таймарис за руку, я молча забирала её эмоции, даря умиротворение. Так началось это странное утро для двух врагов, которые вдруг оказались на одной стороне, не получив в своей ненависти ничего, кроме шанса стать опорой друг для друга.
Ближе к обеду я в полной мере поняла, что сидеть в четырёх стенах вместе с волчицей, которая не то чтобы меня недолюбливала, а скорее готова была провалиться под землю от смущения и неловкости, было не лучшей идеей. И, хотя, я заверила Ардэна, что вовсе не против того, что Таймарис останется при мне, помимо того, что она обеспечивала меня бесперебойным питанием, а я давала ей облегчение и покой, всё портила её вышеупомянутая неловкость. От неё у меня уже кожа зудела. Сколько бы я не пыталась забрать это ощущение, но оно возвращалось вновь.
После обеда пришли две девушки, которым было поручено подготовить моё платье. Высокие, стройные и голубоглазые сильфы, казались хрупкими и невозможно юными созданиями. Их пушистые белокурые волосы невесомым облаком спускались до самой талии, удерживаемые по бокам серебристыми заколками. Сами платья модисток на первый взгляд выглядели чем-то обычным, но стоило присмотреться к ткани, крою, который лишь делал девичий стан ещё более лёгким и воздушным, как становилось понятно, что шили эти наряды не простые мастера. И судя по тому, что я видела на энергетическом плане, девушки были гораздо старше, чем казались.
Уж и не знаю, как было положено в высшем свете одевать третью наложницу третьего принца, но то, что придумали эти демоницы казалось несколько чересчур шикарным даже для такой нахалки как я.
— Здесь пустим россыпь камней гойджиа, — с придыханием ворковала одна из голубушек, нарисовав на листе бумаги силуэт платья, которое они изобретали для меня.
Я могла бы поинтересоваться не слишком ли они решили влезть в карман Ардэна с такими предложениями, а потом подумала и решила, что не слишком. За всё надо платить. Раз он решил ввести меня в свет и представить, как…
На этой мысли я вновь поджала зло губы и сжала кулаки.
«Спокойно, самое главное, не забывать дышать… Как говорила Нэн, мужчина платит — квисэн пляшет, настанет ночь и он заплачет».
Хочет наложницу — будет ему, главное метку снять…
Все эти мысли сами по себе жгли нутро. Порой это было настолько болезненно, что я начинала задыхаться от разрываемых меня эмоций. Всего было слишком много. Неподвластные чувства к дракону, в спину которого хотелось впустить когти и прорычать всем на свете, что он только мой! Эта ярость, что переплелась с щемящей сердце нежностью. Откуда это? Наследие неизвестного отца? Квисэн не испытывают чувства собственности по отношению к… пище… Но даже самой себе было страшно признаться, что я совсем не думаю о нем так… Признать свои чувства, что может быть хуже для такой, как я? Признать, что способна на нечто подобное? Ужасно. Потеряв семью осталось лишь потерять себя… В такие моменты я с силой впивалась собственными когтями в ладони и упрямо повторяла: всё можно пережить. Теперь я знала это совершенно точно. Разве я не прямое тому доказательство? В конце концов есть вещи и поважнее неуместных чувств.