Единственная для Лютого
Шрифт:
— И? Дай угадаю? — коротко рассмеялся Суровый. — Она отказалась?
— Да. Ты прав. Динара отказалась, сказала, что мои дети — это её дети. Развода она страшится, как открытого огня. Боится, что отец будет с ней чрезмерно строг, отчитает за то, что не смогла удержать мужика, лишила отца выгодного сотрудничества… Наверняка, думает, что Сулимов пошлет ее к дальним родственникам.
— В аул?
— В аул. Сам же знаешь, куда неугодных отправляют — подальше с глаз.
— Тогда ей не резон рыпаться. Если она на все согласилась, — засомневался
— Согласилась, конечно. Но она далеко не дура, гордая, холодная, как змея, себе на уме… — произнес вслух Лютый, впервые придав своим мыслям насчёт Динары словесную форму. — Мне кажется, она многое поняла и как-то по-бабски уязвлена, что ли? Хоть сама меня уверила, что проблем не создаст, но теперь недовольная. Зависть, что ли? Сколько раз она в моей постели лежала, раздвинув ноги, и ни черта не выходило. Дни специальные, диеты, таблетки… Даже ЭКО! Ни чер-р-р-рта! А с Машкой…
Лютый не договорил, у него перехватило дыхание. С Машей интим был всего два раза, но зато какие это были два раза! Страстные, жаркие минуты блаженства.
— Значит, с Марией Соловьевой у тебя с одного раза в яблочко удалось попасть? — ухмыльнулся Сармат.
— Не смейся! — рыкнул Руслан. — Иначе я тебе припомню, как ты по Настеньке своей сох и дом глазами объедал на расстоянии, перед поездкой к немцам! Мы тогда в машине сидели, около забора, а ты свой дом, за стенами которого была Настя, глазами жрал. Я даже подумал, сгорит к хренам собачьим все… И ты сам, тоже.
— Я уже горелый. Куда больше? — пошутил Сармат, дотронувшись до побледневших шрамов от ожогов на лице. — Ладно, сейчас я ничего больше тебе не скажу и шутить на эту тему не стану. Но потом, как остынешь, еще кое-что тебе припомню.
Суровый сосредоточился на дороге. Авто уже свернуло на съезд, ведущий к дому Лютого.
Особняк становился ближе с каждой минутой.
— Что станешь делать, если супруга начнет отпираться.
— Разговор с Динарой состоится, и я выясню всё, что хочу узнать. Способ значения не имеет!
Руслан ворвался в дом, словно смерч, желая увидеть свою жену немедля! Однако она и сама словно ждала его появления, поспешно выйдя навстречу.
— Руслан, мне нужно твое разрешение покинуть дом. Мне позвонили и сказали, что отцу стало плохо с сердцем. Сейчас он находится в больнице! — первым делом сказала Динара, с побледневшим лицом. — Я хочу поехать к нему!
— Твой отец находится в больнице? — нахмурился Руслан. — Впервые слышу об этом.
— Он слег только сегодняшним вечером. Я звонила тебе много раз и не могла дозвониться, — Динара подняла руку и смахнула слезинки с ресниц пальцами. — Нужно спешить.
— Отложим ненужную спешку в сторону! У меня к тебе есть разговор. Серьезный.
— Это не может подождать? — спросила Динара. — Речь идёт о жизни моего отца!
— Да ну? А я хочу поговорить о жизни моих детей. О покушении на Марию!
Динара на миг потеряла самообладание, ее терпение и умение владеть собой дало трещину.
— Прошу,
— Я сам отвезу тебя к отцу. Но не раньше, чем ты дашь мне ответы. Советую тебе быть откровенной и рассказать мне всю правду. Иначе тебе не поздоровится…
Супруга Лютого забеспокоилась. Динара побледнела еще больше, когда Руслан отбросил в сторону куртку и перебросил ствол пистолета из одной руки в другую, словно играючи.
— Ты же не будешь в доме палить, — негромко сказал Суровый, дотронувшись до плеча Руслана.
— В моем кабинете отличная звукоизоляция.
Ответ Руслана был адресован Сармату, но при этом Лютый смотрел на свою жену и добавил негромко, но чётко:
— Ты знаешь, куда идти, Динара. Твои игры окончились!
— Я не понимаю.
— Не. Смей. Лгать. Мне в лицо!
Пальцы Руслана крепче сжались на рукояти пистолета и Динара, проследив взглядом по напряженным рукам мужчины, похоже, окончательно поняла, что он не шутил, говоря с ней таким холодным, жёстким тоном.
Она вздрогнула всем телом, и на дне ее темных глаз Руслан смог различить тревогу и неподдельный искренний страх. Однако Лютый не собирался давать спуску той, которая считалась его законной супругой.
— Чего стоишь? Шевели ногами. Или стоить придать тебе скорости?
Динара метнула взгляд за спину Лютого и спросила:
— Он тоже будет присутствовать? — имея в виду Сурового.
— Задавать вопросы здесь буду я, — отрезал Руслан.
Динара поплелась в кабинет Лютого. Привычно прямая спина сейчас немного сгорбилась, плечи были опущены вниз.
Взгляд супруги стал затравленным, она смотрела на Руслана с опаской. Но теперь он не верил в то, что видел. Динара была хороша и прекрасно умела владеть собой. Руслан подумал, что она так же отлично могла изобразить страх и растерянность, как изображала искреннее радушие перед гостями.
Суровый занял место на кожаном диване в кабинете Руслана, сам Лютый остался стоять у широкого, большого окна, Динара остановилась возле дверей и не сдвинулась больше ни на сантиметр.
Лютый ткнул несколько раз пальцем в свой телефон, выделил интересующие его суммы и поднес экран к лицу Динары, спросив строго:
— Что это за суммы?
— Мои расходы.
— Ясно, что не мои. Зачем тебе столько налика, Динара? Один, два, три, четыре… Пять. Нет, даже шесть раз ты снимала нал. Суммы немаленькие. Общая более двухсот тысяч.
— Разве для тебя это большие суммы? — попыталась улыбнуться Динара. — В доме моего отца я тратила даже больше.
— Ты не в доме своего отца. Ты — моя жена и находишься в моём доме. Я не кретин и слежу за тем, что творится вокруг. Ты тратишь столько же, сколько обычно, ни в чём себе не отказываешь. Новые шмотки каждую неделю, дорогие салоны. Ты всюду платишь картой, что я тебе дал. Но за последнее время сняла много наличности. Это для тебя нетипично. Так в чём же дело?