Единственная призрака. По праву рождения

Мелюхина Анастасия

— Да, мой призрак.

Я прохожу мимо него к окну, взбираюсь на подоконник, и без предупреждения спрыгиваю вниз, не сомневаясь, что меня подхватят. Нетвёрдые, но сильные руки не подводят. Я прижимаюсь к груди Арана, подумав вдруг, что хорошо бы было хоть раз почувствовать его запах.

Следом за мной приземляется полковник.

— Нам придётся бежать, — говорит древний воин.

— Мариис бежать не сможет, — раздражение отчётливо слышится в голосе мастера Ирэ.

— Главное, чтобы ты мог, — усмехается призрак и срывается в галоп со мной на руках.

Ветер

треплет мои волосы, которые я так и не удосужилась заплести, забирается под одежду, касается щек. Восторг от скорости переполняет меня, и я неожиданно для себя абсолютно счастливо хохочу. Смеюсь, утыкаюсь носом в шею Арана и знаю, что он тоже улыбается.

— Откуда ты знаешь дорогу? — спрашиваю я отсмеявшись.

— Я знаю многое, моя принцесска, — загадочно сверкнув глазами, отвечает ХегАш.

Хаган бежит неподалёку, но долго ему поддерживать такой темп непросто. Он сильный мужчина, но всё-таки живой.

Аран ведёт нас совершенно другим путём, немного более длинным, чем те, которыми пользовались мы, но гораздо более удобным. И через какое-то время мы видим огни «Весёлой Ивы». Мой призрак останавливается, ожидая полковника. Тот вскоре догоняет нас, тяжело дыша, и останавливается, упёршись руками в колени.

— А в том, чтобы быть призраком, есть свои преимущества, — со смешком выдавливает он.

— Несомненно.

Аран хоть и опустил меня на землю, но его рука всё ещё собственнически лежит на моей талии. Я решаю позже заняться анализом своих чувств и ощущений по поводу его близости. А сейчас нам нужно узнать, с кем встречается Аэрт. В груди больно колет от воспоминания об огненном коте и его роли во всей этой истории.

— Поторопимся, — восстановив дыхание, предлагает полковник.

За время нашего забега заметно потемнело. На двор «Весёлой Ивы» опустились сумерки, которые чёрными кляксами уже выделили деревья и строения, но остальное пространство ещё остаётся прозрачно-серым. Мы, стараясь держаться в тени, обходим заведение по дуге и приближаемся к так называемым отдельным кабинетам. Конечно, «кабинеты» — это слишком громко сказано. Это те же столики, только отделённые друг от друга решёткой, заплетённой дикой вермой, которая, кстати, сейчас расцвела крупными фиолетовыми цветами, источающими дурманящий аромат. Сквозь плетущееся растение вполне возможно разглядеть то, что происходит в этих кабинетах. Поэтому мы, рискуя надышаться местной дурман-травой, отправляемся вдоль задней стены этих «кабинетов», вглядываясь в силуэты, прикрытые сочными листьями.

Знакомое лицо я узнаю в третьей слева кабинке. Увидев его, я облегчённо вздыхаю, нелепо радуясь тому, что предал меня не Аэрт. Хотя всё равно обидно, ведь мы знаем друг друга с детства, и он всегда был добр ко мне, даже когда я этого не заслуживала. Жестом я подзываю к себе мужчин.

Лео сидит один, вальяжно облокотившись на спинку широкой лавки. Его лицо повёрнуто к выходу из «кабинета», а взгляд устремлён вдаль, словно он выглядывает одного из сыновей хозяина, которые разносят здесь заказы.

Аран и Хаган подходят ко мне. Переглянувшись, мы решаем подождать дальнейшего развития событий. Мы

ждём, но ничего не происходит. Проходит несколько минут с того момента, как я увидела Лео, но он так ни разу и не пошевелился. Понимание обухом обрушивается на мою голову.

— Он мёртв, — шепчу я.

Смотрю на Арана, потом на мастера. По их взглядам я понимаю, что они догадались обо всём с самого начала, но, видимо, дали мне время осознать всё самой. Что делать, я не знаю. Единственная ниточка оборвалась. Убийца Лео и заказчик моего убийства ушёл задолго до того, как мы пришли. Нужно было не дать Лео уйти, нужно было прийти на встречу вместо него, сделать хоть что-то, чтобы он остался жив.

Я начинаю некрасиво плакать, вдруг осознав, что все эти годы, если кого-то и считала другом, то только Лео. Сейчас, когда он умер, я прощаю ему всё. То, что он меня предал, то, что пытался убить, то, что пришёл сюда из жадности. Я никому и никогда не прощала столь многого, а ему готова простить всё, лишь бы он сейчас пошевелился, потянулся, повёл мускулистыми плечами, а не смотрел вот так вдаль неподвижным взглядом. Единственное, чего я не могу простить — это его смерти, и то — не ему, нет, не ему, а себе. Мне стоило всех поторопить. Мне стоило ворваться в комнату к ним с Алишей и никуда его не пустить.

Чьи-то руки сгребают меня в охапку, стараясь закрыть от этого жестокого мира, утешить, а я не могу успокоиться.

— Поверни кольцо, — слышу я голос Арана. — Я пойду проверю, не осталось ли следов. Уведи её.

Скорее машинально, чем осознанно, я выполняю его просьбу, как и Хаган. Я чувствую, что меня куда-то ведут, ни на секунду не разжимая объятий. Я оплакиваю Лео так, как не оплакивала никого прежде. Прошло много времени, прежде чем слёзы стали иссякать, прежде чем я, всё ещё всхлипывая, смогла что-то воспринимать.

— Поверни кольцо.

Наверное, Аран давно пытался меня дозваться, а я не слышала. Отлепившись от груди Хагана Ирэ, делаю воина видимым.

— Ну что? — спрашивает полковник. — Есть что-то?

— Кое-что, — Аран протягивает ладонь, на которой лежит кроваво-красный камень. — Это было зажато в его руке. Наверное, как-то сорвал с убийцы.

Вытирая слёзы, я тянусь к камню, аккуратно беру его в руки. Камень восхитительной огранки, несомненно, стоит баснословных денег. Но ещё более дорогим его делает зеркальная гравировка на внутренней стороне. Знакомый с детства вензель… Он выглядит так, словно запаян прямо в рубин.

Дыхание перехватывает, в глазах темнеет.

— Я знаю, чей этот камень и откуда. Такими камнями инкрустированы наградные кинжалы советников моего отца, — язык не поворачивается назвать его папенькой. — Меня хотел убить собственный отец.

Мрак окутывает всё вокруг. Хотя бы ненадолго я избавлюсь от невыносимого присутствия в этом мире.

24

Темно.

— Мариис, Мариис, ты такая глупая!

Оборачиваюсь. Мерир стоит совсем рядом, ему лет шесть, но я смотрю на него снизу вверх. Кто-то толкает меня в спину, и я падаю на него, а он и не думает меня ловить — отскакивает в сторону, и я лечу со ступеней.