Единственная призрака. По праву рождения
Шрифт:
— Я лучше пройдусь, — бросает он через плечо, выходя из комнаты голым по пояс.
Я прогоняю шальную мысль броситься следом за мужем, чтобы спросить у него, куда это он направился в таком виде. Закрыв лицо руками, я слушаю, как хлопают одна за другой двери покоев для молодожёнов, как становятся тише шаги моего супруга. С особым чувством он хлопает последними дверями, очевидно, выходя в коридор. Я с трудом проглатываю возникший от избытка эмоций комок в горле и поднимаюсь с кровати. Нельзя терять ни минуты.
Осмотрев комнаты одну за другой, я с ужасом понимаю, что никто не удосужился оставить мне одежду, а платье после когтей огненного кота
Тихие, крадущиеся шаги, которые я слышу сквозь шум в ушах, застают меня врасплох. Не придумав ничего лучшего, я замираю за дверью, прихватив в одну руку тяжеленный канделябр. К тому моменту, как отворяется дверь, я так и не решаю, готова ли я обрушить своё страшное оружие на голову собственного мужа, но вопрос отпадает сам собой, когда шагнувший в комнату мужчина оказывается не Аэртом. Не раздумывая, я замахиваюсь, стараясь вложить в удар все оставшиеся силы.
Незваный гость отскакивает в сторону, отчего я теряю равновесие и лечу вперёд — вслед за канделябром. Но упасть мне не дают сильные руки, перехватившие меня словно ребёнка поперёк живота. Я пытаюсь вырваться и понимаю, что удерживать меня никто и не собирается. Гость просто ставит меня на ноги и отступает в сторону. Разворачиваюсь волчком, готовая к чему угодно, и застываю.
Полумрак, царивший в комнате, даёт простор для воображения, но это определённо он, мой давний приятель. Если бы не долгое общение с Араном, воспитавшее во мне самообладание, то я точно заорала бы.
— Тише, Мари, — Лео шагает ко мне, примирительно выставив вперёд руки. — Это я. У нас мало времени, скоро оклемаются стражники.
— Лео?! — я только глупо хлопаю глазами и открывать рот, словно выброшенная на берег рыба. — Но как?! Я же видела…
— Всё потом, — останавливает мои расспросы друг. — Одевайся быстрее.
Он снимает с плеч небольшой рюкзачок, из которого быстро извлекаются свёрнутые вещи — привычные штаны и водолазка. Лео тактично отворачивается, давая мне возможность привести себя в порядок. Я не заставляю себя долго ждать, и через минуту мы уже выходим в коридор, аккуратно переступая через два бессознательных тела.
— Лео, — хочу начать диалог я. — Я не понимаю…
— Мари, — вновь обрывает меня воскресший товарищ. — Тебе всё объяснит Аран.
— Аран? — только и могу вымолвить я.
43
Я спешу за Лео, едва сдерживая волнение. В голове смешалась только что полученная информация: Лео жив, он помог мне сбежать от огненного кота, который теперь по совместительству является и моим супругом. А ещё неожиданно почивший и ещё более неожиданно воскресший друг знает Арана и ведёт меня к нему. То, что я раньше представить себе не могла, не только оказалось возможным, но и слилось воедино. Всё это в целом кажется каким-то нелепым, наскоро поставленным спектаклем, в котором мне по воле случая досталась главная роль. У меня стойкое ощущение нереальности происходящего, которое только усиливается от так некстати возникшего чувства лёгкой тоски по тому, что могло стать моей жизнью, если бы не десятки «но».
Мы сворачиваем в узкий коридор, предназначавшийся для слуг, тщательно занавешенный бордовой портьерой. Передвигаясь практически бегом, в скором времени мы достигаем заветного места. Я чувствую это, как обычно, — словно кто-то изнутри дёргает за нерв, проходящий через
Так, в душевных метаниях, я не замечаю, как мы достигаем крутой лестницы. Она специально устроена таким образом, чтобы обеспечить слуг максимально коротким путём к как можно большему количеству покоев господ. Обычно здесь более оживлённо, но, как это ни иронично звучит, сегодня именно моя свадьба играет нам на руку. Уверена, что после столь пышного празднования объединения народов подавляющая часть всех обитателей замка, вне зависимости от сословий, мертвецки пьяна.
От лестницы в сторону уходит ещё один небольшой коридорчик, метра полтора в длину. Он настолько узкий, что крупный Лео еле туда протискивается. За широкой спиной своего проводника мне не видно, что путь нам преграждает ещё одна дверца. Она выдаёт себя неприятным надрывным скрипом, который, кажется, слышен и в тронном зале. С трудом просочившись в комнатушку, Лео пару раз щёлкает спичками, зажигая керосинку. Конечно, не стоило здесь ждать нормального освещения, император не очень уж заботится об удобстве служащих ему людей. Странно, что я об этом задумываюсь только сейчас.
— Проходи, Мари, — немного нервно зовёт меня Лео.
И я вхожу, отчаянно стараясь заставить своё сердце стучать не так оглушительно.
Он стоит, привалившись спиной к стене, сложив руки на груди и скрестив ноги. В его позе какая-то неуместная вальяжность. Всё такой же полупрозрачный, каким я его запомнила. Кривоватая улыбка и насмешливый взгляд ни на йоту не изменились за те недели, пока я его не видела. Наверное, прошло не так уж много времени для того, чтобы произошли изменения в призраке, но для меня будто бы прошла целая жизнь, в которой я сама стала почти бестелесной субстанцией.
— Здравствуй, принцесска, — хриплый голос бьётся о стены маленького помещения и падает куда-то в самую середину моей груди. — Или теперь королева?
Я хочу упасть на пол, сжаться в комок и рыдать. Нет, даже не рыдать, а биться в истерике, выть волком, выдавливая из своего горла всю ту боль, которую я ощущала во время его отсутствия. Но вместо этого я лишь киваю и делаю шаг к нему.
— Да, — подтверждаю я. — Теперь королева огненных котов. Прошу любить и жаловать.
— Вот об этом можно и не напоминать, — Аран отрывается от стены, также делая шаг навстречу.
— А вдруг теперь нет? — я стараюсь, чтобы мой голос не дрогнул, не выдал моего страха и… отчаянной надежды. Вдруг теперь не любит? Вдруг больше нет?
— Всегда да, — древний воин делает ещё один шаг, оказываясь на расстоянии пары вздохов от меня.
Его рука поднимается ко мне и снова опускается, будто бы древний воин не уверен в том, что имеет право до меня дотрагиваться. Конечно, уже не имеет. Мы оба это знаем. И от этого осознания дыра, образовавшаяся на месте моего сердца, когда исчез Аран, становится ещё больше и болит всё сильнее. Я понятия не имею, что должна сейчас делать, что хочу сейчас сделать, что вообще происходит во мне и вокруг меня, но, когда он, наконец, раскрывает свои объятия, я бросаюсь в них, как маленькая девочка.