Единственная. Твоя
Шрифт:
— …Впрочем, это его дело. Поженились и ладно. А Варвара, не будь дурой, сразу дите сообразила. Ну-ну.
Любава закусила губы, пытаясь удержаться от расспросов. Это — чужая семья. Только почему Рада говорит, будто брак на фарс похож? Или невеста по койкам скакала?
— Сообразила? Не от него, что ли? — ну вот, вырвалось.
Но как же услышать хочется! Вдруг…
— От него, конечно. От кого же еще…
Альбом чуть не выпал из ослабевших пальцев. На что надеялась и зачем? А Рада продолжила бросать землицу правды на
— …Они брак по всем правилам оформили. И в ЗАГСе, и перед Богами. Оба клялись на всю жизнь, чтобы без развода.
— Без развода? — повторила эхом. — Разве у вас не… не разводятся? — голос подломился, и Любава уставилась на фотокарточку.
А Данияр с улыбкой смотрел на мамин живот.
— Разводятся, милая. Но Данияр — старший над четырьмя нашими деревнями. Он — образец всем мужчинам. Пары бывают и разбегаются — это так, но только если двое не клянутся в верности до смерти и после нее. Ну, про последнее Данияру хватило ума не говорить, а вот первое — тут Варвара его ловко окрутила. Что ж — его выбор.
Да, его. И мешать этому Любава не имела никаких прав.
— Отведете меня завтра на прогалину? — попросила тихонько. — Очень нужно.
Глава 8
Солнце пробивалось сквозь толстые стволы деревьев и гладило щеки золотыми пальцами. Пятнами дрожало на мху, превращая обычную зелень в сияющий всеми оттенками изумруд. Воздух пьянил свежестью раннего утра, где-то над головой разливалась трелью птица, а Любава еле тащила себя вслед за Радой.
Ночь прошла отвратительно.
И причиной тому стал не случившийся разговор.
Вечером, когда Рада ушла, Любава забралась на печку и попыталась хоть как-нибудь избавиться от тяжёлого послевкусия беседы. Развернула письмо и пожалела, что вообще это сделала.
«…мы бы хотели, чтобы ты тут пожила, дочка. Подышала родным воздухом, походила по нашей земле…»
Родители не настаивали, конечно. Их письмо — далёкий голос из прошлого — рассказывало о жизни в деревне, о любви друг к другу и надежде на то, что их дочь счастлива. Теплые, нежные слова, которых ей так не хватало. Мама с папой тоже приветствовали ее, и очень хотели поделиться жизнью, которой жили до переезда.
Ну и как теперь заставить себя позвонить Владимиру и обратно проситься? Настоящее предательство!
— Вот погоди, скоро горка вниз уйдет, — пробормотала Рада, очевидно, приняв ее вздохи за усталость. — На этой прогалине твоя мама часто травы собирала. Уж так хорошо в них разбиралась. Веды ее к себе сманивали. Чувствовали женский дар…
— Кто? — не поняла Любава.
— Веды. Вещуньи, или ведуньи по-другому. Они отдельно живут. Чаще одиночками, очень редко — по несколько… Слыхала, поди-ка, сказки о бабе Яге? От них и пошло. Только люди наврали сверху три короба, а как же! Ишь чё — молодица одна в лесу хозяйствует. Событие!
Событие
— И зачем они живут одни? — пропыхтела, забираясь на крутой овражек.
— Так дар легче раскрыть. Они — младшие сестры Деваны, жены бога Святобора. Им благоволит богиня охоты. Дает способности разные… Под их защиту идут звери да птицы. Травы силу отдают лишь в руках веды. А иным — самым сильным — и нити Судеб наших послушны. Только опасное это дело — задеть хоть одну такую…
Любава только головой покачала — ну и сказки! В то, что женщины по лесам живут — ещё поверить можно. А вот то, что им какие-то нити послушны… Ерунда.
— …Ну-ка, вот и пришли, — не смутилась ее молчанием Рада. — Красиво, а?
А онемевшая от неожиданности Любава только кивнула, разглядывая раскинувшуюся перед ней полянку. Продолговатая и узкая, как игольное ушко, она пестрела разнотравьем. Яркие мазки жёлтого, белого, розового, голубого и зеленого превращали ее в красочную палитру. А какой аромат!
Любава всей грудью вдохнула наполненный запахами цветов воздух. Сладко! Пробежаться бы по разноцветному ковру, поваляться в душистой траве и сплести венок… Но Рада мастерски спустила ее с небес на землю.
— Здесь обычно ловит, — махнула в сторону поляны. — Давай погуляй тут, а я малинник осмотрю. Недалеко буду.
И Рада пошла обратно вглубь леса. Что ж, может, оно и к лучшему. Любава не была уверена, что сможет сейчас набрать нужный номер и позвонить.
Но даже если бы хотела — не смогла.
— Да что ты будешь делать, — встряхнула несчастный мобильный. Щёлкнула по антенке, но связь не ловила.
Хм… надо поискать местечко. Просто чтобы быть в курсе, если придется с Владимиром связываться. На дерево, что ли, залезть?
Любава медленно побрела по полянке. Как в цветочное море окунулась! Но любовалась недолго, опять занялась телефоном. Нет, тут не ловит. Несколько шагов в сторону… и тут нет. А! Вот!
Но палочка появилась и пропала. Значит, надо идти туда… Любава двигалась вперед, не отрывая взгляд от экрана. То петляла, то кружила, возвращалась и снова шла.
— Зараза. Мигаешь тут, мигаешь … Ай!
Нога споткнулась обо что-то твердое, и Любава полетела вперёд носом.
Прямо в пятно бурой шерсти.
— М-м-миш-ка… при-вет…
Зубы выплясывали чечётку, а пятая точка намертво приморозилась к земле.
Перед ней сидел медведь! Самый настоящий, живой медведь, на которого она просто-напросто упала! Сердце кувыркались под горлом, не оставляя шанса даже на писк.
Главное — не смотреть ему в глаза. И на лапы тоже! О-о-о, какие огромные когти! В воздухе замелькали черные мушки. Кажется, ей сейчас станет дурно…
Земля качнулась из стороны в сторону, и Любава обессилено завалилась на бок, готовая распрощаться с жизнью. Только бы Раду не тронул… Она же тут, совсем близко…