Единственная
Шрифт:
— Почему тогда не выгонишь Лэнса из команды?
— Если я его выгоню — сплетня тут же станет реальностью.
Надин хмыкнула.
— Единственное, что тебя беспокоит, твоя честь, твое реноме, правда?
— Надин, тебя не устраивает наш брак? Я готов развестись… если ты хочешь.
Надин не испытывала к мужу ненависти, но и любви — тоже. Развестись? Она потеряет тогда все, что имеет миссис Хильер.
— Спасибо за предложение, но я остаюсь.
Джилли
Врач в больнице сказал, что детей у нее не будет: Макс так жестоко избил ее, что началось внутреннее кровотечение, были и другие серьезные повреждения. В тот день, когда ей сообщили эту новость, она хотела убить Макса, но он уже покинул страну.
Но прошло время, и Джилли передумала. Да, она яростно ненавидела его, но еще больше — боялась. Он запросто может убить ее. Он уже едва не сделал это. Макс хотел убить ее!
Она никогда не забудет его глаз в ту минуту. Они горели бешенством. Джилли запомнила слова Макса: «Расправлюсь с тобой и с Джорданом».
После того как Хильер застукал их, Надин и Лэнс ждали беды с минуту на минуту. Почему Хильер медлил, — этого Лэнс понять не мог. В неустойчивости его положения заключался весь ужас. Лэнс продолжал играть, но как дамоклов меч над ним висело: Хильер что-то задумал. Что?
Дасти сидела с отцом в шумном сингапурском ресторане «Грейт Шанхай».
— Я волнуюсь за тебя, папа.
— Могу я спросить — почему?
— Ты сам на себя не похож. Даже на игре не можешь сосредоточиться, я наблюдала за тобой.
— Нет, об игре я думаю всегда.
— Со стороны что-то непохоже. — Дасти покачала головой.
— Я догадываюсь, о чем ты. — Ян налил себе вина. — Со мной-то все в порядке, дочка. Но из головы у меня не идет одна вещь…
— Можешь сказать — что?
— Да понимаешь… не могу.
— Что-то странное с вами происходит, — страстно заговорила Дасти. — Сначала Лэнс, потом Джордан, теперь ты…
Ян улыбнулся:
— Глупости все это.
«Лучше не говорить ей о своих подозрениях», — решил Ян.
— Ты считаешь, что простое совпадение? По-моему, нет, Джордан, — убеждал Ян друга.
— А ты думаешь, что все так называемые «несчастные случаи» подстроены?
— Бьюсь об заклад — да.
— И кто, ты полагаешь, стоит за этим?
Ян пожал плечами: если бы знать.
— А мотивы?
— Мотивы я не знаю, провалиться мне на этом месте!
Джордан поморщился:
— Если так, у меня на подозрении шесть человек. Не меньше.
«И
Слоун взяла с ночного столика пузырек с барбитуратом, который она обычно прятала на самом дне ящичка. За дверью ванной комнаты слышался шум воды и развеселая песня про ковбоя. «Господи, — подумала Слоун, — что-то на свете никогда не меняется, другое меняется кардинально».
Две таблетки она запила водой. Тянуло взять еще одну, но — удержалась. Если две не помогут, тогда примет третью. Когда Джордан заснет.
Пение в ванной прервалось — Джордан сейчас войдет. Слоун быстро сунула таблетки в столик, заперла его, прыгнула в кровать и выключила свет.
Лежала на своей половине кровати, повернувшись на бок, притворялась, что спит. Думала — Джордан поверит ее уловке. Джордан улегся рядом:
— Спишь?
Слоун не отвечала.
Он подлез под одеяло и обнял ее. Слоун пошевелилась.
— А теперь ты уже не спишь, — ласково прошептал Джордан.
— Ммм, — замычала Слоун, изображая сонное состояние.
— А я-то думал, ты спишь…
— Я в самом деле почти заснула…
Джордан поцеловал ее в шею — Слоун отстранилась.
— Пожалуйста, Джордан, не надо сегодня.
Джордан отодвинулся.
— Я что-то сделал не то? — мягко спросил он. — Скажи мне, любимая, что я сделал не так, — и я исправлю ошибку.
— Ты все делаешь хорошо, Джордан, а я… не очень хорошо себя чувствую сегодня.
— Да? Голова болит?
— Нет, просто недомогание.
— Тогда извини, больше не буду тебя тревожить.
Джордан отвернулся и долго лежал молча, хотя Слоун знала, что он не спит.
Джордан проснулся среди ночи. Слоун металась, что-то бормотала во сне. Он прислушался. Снова то же…
— Я не могу, Родди… Не заставляй меня… ребенок, мой ребенок, может случиться… Ребенок в тюрьме, Родди…
Почему, почему призраки прошлого продолжают тревожить Слоун?
Он встал рано, но не пошел, как обычно, на тренировку. Заказал завтрак в номер — его принесли, когда Слоун принимала душ.
— Сегодня мы поедим здесь, не возражаешь? Хочешь есть?
— Не очень.
По правде сказать, Слоун вообще не хотела есть: амфитамин лишил ее аппетита, и она клевала еду, как птичка. За несколько месяцев потеряла почти шестнадцать килограммов, выглядела осунувшейся, изможденной.
— Слоун, мы должны поговорить, — решительно начал Джордан.
— О чем?
— О неком Родди.
Слоун была сражена.
— Родди? — переспросила она слабым голосом. «Откуда он узнал? Что он знает?» — Я не понимаю, о ком ты говоришь.