Единственная
Шрифт:
— Это другое…
— Другое, согласен. Но, Слоун, мы все рискуем каждый день — когда едем на машине, летим на самолете, идем по улице. Ты же не требуешь гарантий безопасности, когда идешь по улице.
— Джордан, — тихо сказала Слоун, — смерть ужасна. Но я знаю нечто, что хуже смерти.
Джордан с испугом посмотрел на нее.
— Когда приходится жить, а душа твоя уже умерла или вот-вот умрет. Ты понимаешь, о чем я говорю. Это страшная жизнь, когда каждый день ожидаешь конца.
Слоун знала: он понял ее,
Марго, октябрь 1988
Слоун, как обычно, стояла у кромки игрового поля и смотрела на Джордана. Она любовалась им, восхищалась его силой и мужеством и безмерно страдала, снедаемая страхом — вдруг она его видит в последний раз…
Джилли тоже прилетела в Бордо, оттуда — на такси — она отправилась в Марго. Приехала, потому что знала точно: Макс здесь. Он должен участвовать в Международном турнире. Здесь они встретятся с Джорданом, и Макс сдержит свое слово. Она должна предотвратить трагедию, но не получится ли наоборот — вдруг ее приезд только подогреет Макса и спровоцирует ужасную развязку?!
— Паула, я так хочу тебя увидеть, — только увидеть! — Лэнс старался говорить как можно мягче и убедительней. — Неужто я прошу так много?
— Зачем? Мы уже обо всем переговорили, — отвечал ему на другом конце провода спокойный голос.
— Паула, я люблю тебя, я все это время любил тебя, и никто мне никогда тебя не заменит. — Лэнс сел на корточки, придерживая аппарат на коленях.
Паула молчала. После мучительной паузы Лэнс услышал:
— Да, Лэнс, я знаю это, помню и ценю.
— Ты поняла, о чем я говорю?!
— Поняла, что не нашел другой женщины — и вряд ли найдешь.
— И что же?
— Я помню еще твоего отца, Лэнс, — голос Паулы напряженно зазвенел. — Твой отец сломал твою… нет, наши судьбы и продолжает влиять на тебя даже… из могилы. А я так жить не могу!
— Паула, — нерешительно начал Лэнси, — ты мне не говорила, а я никогда не спрашивал: ты любишь меня?
— Я всегда любила тебя, Лэнс… Но жить с тобой не буду! — И Паула повесила трубку.
Хильеры остановились не в Марго, маленьком провинциальном городишке, а в Бордо — и, конечно, в лучшем отеле. Туда Гевину сообщали о делах, но они, увы, с каждым днем шли все хуже. И сколько времени он еще сможет продержать-524 ся на плаву, Гевин не знал. Долго ли до той роковой минуты, когда волки кредиторы мертвой хваткой вцепятся ему в глотку?
Макс Кенион обедал в придорожном бистро. Кухня здесь, кажется, недурна, но еда мало его интересовала. Он весь был поглощен встречей с Джорданом — завтра будет последняя игра этого болвана.
Беспокойство
Надин предстоящий матч не интересовал вовсе — она оживлялась только во время тренировок, когда на поле выходил Лэнс. Она вспоминала его ласки, все безумства их короткой связи. Теперь она лишена радости их встреч. Осталась только супружеская жизнь — холодная, угрюмая и бесконечная война без победителя. Надин уже сомневалась — стоит ли продолжать свое существование в качестве миссис Хильер.
Команда играла в полуфинале первой группы против французов. К концу первого периода американцы вели 8:4.
Джордан играл агрессивнее, чем обычно; Слоун чувствовала его крайнюю нервозность и тряслась от страха.
— Что он хочет доказать такой игрой? И кому? — недоумевала Слоун, сидя на трибуне рядом с Дасти.
— Свое превосходство… Этому Жюльену.
— Кому?
— Жюльену Ришо — французской «тройке», — пояснила Дасти. — Он мешает Джордану атаковать.
Слоун нервно рассмеялась.
Мяч был у Джордана. Ему наперерез скачет Ришо. Нет, это невыносимо. Джордан не рассчитал маневра: на полном скаку обе лошади столкнулись, всадники рухнули на землю.
Вот она — беда!
…Слоун ждала в приемном покое приговора врачей.
Ян принес Слоун чашечку кофе. Пить не хотелось, и она вежливо поблагодарила Яна.
Отошла к окну, оглянулась, не видит ли ее кто-нибудь, и украдкой положила в рот таблетку — теперь она будет сильнее.
— Миссис Филлипс?
Слоун резко обернулась. Это врач из приемного отделения.
— Я миссис Филлипс, — произнесла Слоун дрожащим голосом. — Мой муж…
— Он вернется к вам целым и невредимым, — улыбнулся доктор. — Если хотите его увидеть, пойдемте со мной.
Слоун одним глотком выпила кофе и поспешила за врачом.
— Мы перевели вашего мужа в палату. Ему придется пробыть здесь несколько дней, — говорил по дороге врач, — но… после выписки, я настоятельно прошу вас, уговорите его не играть в поло, хотя бы какое-то время.
— Слава Богу, спасибо тебе, Господи, что ничего страшного, — шептала Слоун.
— Что вы сказали? — переспросил доктор.
— Нет, ничего. А все же, доктор, что с ним?
— Повреждены три ребра, несколько ушибов. Лучшее лекарство для вашего мужа — отдых, полный покой. Чем дольше — тем лучше. Впрочем, знаю я этих игроков в поло — и недели не полежат спокойно. Если, конечно, случай не смертельный, — пошутил он мрачновато.
Слоун, огорчившись, сделала вид, что не услышала шутки.