Единственная

Гусейнова Ольга Вадимовна

— Забором станете? — ляпнула я удивленно и мысленно посетовала на тонкости перевода.

— Если за языком следить будет, может и не станет, — ядовито высказал Джар.

Моему терпению пришел конец:

— У вас принято не соблюдать этикет при общении офицеров? Или…

Рем Тошиль участливо улыбнулся, подтвердив мою догадку:

— Одо — командир отряда. Мы офицеры одного ранга. Служим давно и часто пересекаемся. И смею надеяться, поддерживаем дружеские отношения.

— Наедине с Тошилем мы можем себе позволить любой тон, —согласился с ним Джар, но смотрел не по-дружески.

—

Голодно здесь, — признался рем Тошиль. — Из-за ваших поисков операцию продлили на несколько дней, а вокруг сплошь пустотелые мужланы. Я не смог удержаться — попробовал вас чуть-чуть, вы даже после отката переполнены сексуальной энергией.

— До чего у вас все не так, как у землян, — мрачно заметила я.

Представить подобные неуставные отношения среди военных на Земле, я не смогла.

— Моя ри-янта с самого утра не ела, а ты так спешил подкормиться сам, что забыл о других, — укорил «страдальца» Джар, помогая мне подняться, и повел на выход.

За пределами каюты-кабинета, рем превратился в строгого командира. Шел, заложив руки за спину, сурово поглядывая на подчиненных, и тихонько рассказывал о корабле и его особенностях. Должно быть, даже с юмором говорил, мне еще надо разбираться в тонкостях ранта, тем не менее, поднималось настроение, как и становилось лучше отношение к лешке-провокатору. Впрочем, я догадывалась, что и тон, и рассказ — это привычка и особенность лешек соблазнять и вытягивать эмоции. Что проще всего делать у довольных и открытых для общения соотечественников и иномирцев.

Я держала Джара за локоть всю дорогу до столовой-пищеблока. А там и вовсе расслабиться не могла. Слишком много народу собралось, чтобы поближе рассмотреть грудастую землянку. Но аппетит мне ничто не испортит. Взяв готовые контейнеры с едой, аккуратно и привлекательно разложенной по ячейкам, мы расположились в офицерской зоне, и вскоре к нам присоединился Рето. Ему я улыбнулась широко и искренне, чем повергла в ступор других рантов. У них подобным образом не принято проявлять дружеское отношение?

— Светлого дня, Таяна! Жутко здесь? — усмехнулся Рето, заслоняя меня от любопытных.

Вот настоящий друг!

— Добрый день, Рето. Терпимо! — обрадовалась я. И поделилась одним из первых впечатлений: — Не понимаю, почему все изумлены тем, что я улыбаюсь тебе?

Из своей «порции» Джар переложил мне кусочек мяса, которое я хвалила накануне, а я отдала ему нечто напоминающее вымоченный в каком-то неизвестном соусе сухарик. Свой он с удовольствием съел сразу. Понаблюдав за нами, Рето бросил короткий взгляд на Тошиля, криво улыбнулся, видимо тоже «дружат», и пояснил:

— На Ранте проживают и взаимодействуют две, хоть и высокоразвитые гуманоидные расы, но отличающиеся в плане менталитета, культуры, физиологии. Поэтому ранты и лешки издавна ведут различный образ жизни, что проявляется во всем. К примеру: рантаны предпочитают легкие, яркие, широкие, длинные наряды; ратуют за естественный, а не приукрашенный внешний вид, ведь женщин ценят за тонкий аромат, за…

— Вот любите вы, ранты, усложнять и обтекаемо говорить, — вмешался Тошиль. — Просто у вас женщин в разы меньше, чем мужчин. Поэтому

они не удосуживаются себя хоть как-то украсить или лишний раз вам улыбнуться, или приласкать. Вы сами готовы весь мир к ногам рантаны положить, лишь бы согласилась на связь. Вот и носитесь со своими высокомерными и часто глупыми дамочками с постными лицами, пытаясь угодить или заинтересовать. Как только завели национальную семейную базу, все — рантаны сели вам на шею, расслабились. Порой думаешь, что жужики приятнее в общении, чем ваши не обезображенные лишними эмоциями и макияжем красотки.

Рето даже привстал:

— Зато ваши лешки похожи на раскрашенных кукол. И как жужики к рантам липнут, словно мы сладким соком политые…

— Для нас секс — выживание, — парировал Тошиль.

— А для нас — нет? — вновь вскинулся Рето. — Наши — тянут нам нервы, а ваши — выпивают досуха. Все равно приходится терпеть и тех, и других. Альтернативы нет.

Я сплела наши с Джаром пальцы, переложила руку ему на бедро и придвинулась к нему. Спряталась в его тепле от напряженной, некомфортной обстановки. Как же я его люблю!

Все неожиданно замолчали, Тошиль и лешка, расположившийся рядом с ним, довольно жмурились, остальные смотрели то на них, то на нас с Джаром.

— Вкусно? — ехидно уточнил Рето.

— И густо, — рассеяно кивнул незнакомый лешка и едва не закатил глаза. — Эмоции так и бурлят.

— Парни, вы раздражаете! — проворчал Джар, слегка сжав мои пальцы и окинув мрачным взглядом столпившихся вокруг любопытствующих представителей обеих рас.

Ревнует?

Рему Тошилю хватило одного взгляда, чтобы «лишние глаза и уши» скрылись.

Я решила сменить тему и обратилась к Рето и Джару одновременно:

— Когда я пришла в себя, медик Вульчик обмолвился, что мы три дня здесь провели, но я не помню, как мы сюда попали…

— Очнулась ты спустя двое суток после эвакуации с Полярной, — сдал замявшихся друзей Тошиль. — А на корабль доставили твое бессознательное тело…

— Ничего себе… вонь на меня подействовала! — потрясенно выдохнула я. — Выходит, сутки на Полярной в отключке провалялась?

— Прости, Джар, но я должен открыть твоей ри-янте глаза, — пафосно произнес Тошиль и с явным удовольствием опять заложил «друга». — Просто кто-то дорвался до вкусного, а споры рантов содержат схожие феромоны, вызывающие эйфорию и привыкание, как к полярной дряни. Тебе, Таяна, досталась ударная доза, которая свалила бы отряд, не говоря о слабой, нежной, эмоциональной землянке…

— Зато Джар перебил воздействие золотого полярника! — быстро добавил Рето. — Ты, рем Тошиль, похоже имеешь виды на вкусную и нежную и…

Тошиль поднял руки ладонями вверх:

— Я законов Ранта не нарушаю и в чужую семью свои споры не несу…

— Не понимаю, почему у вас все шутки или разговоры о том, что ниже пояса? — надоело мне. — Сидим культурной, высокоразвитой, вроде, компанией, а беседуем, как дикие полярники, о том, что правильнее обсуждать лишь близким и наедине.

— Да, давайте поговорим о культуре, — с энтузиазмом кивнул Рето. — На Ранте несколько населенных материков и только один непригоден для жизни.