Единственный цветок в этой говноклумбе 3
Шрифт:
— Тогда я рада.
На улице уже успело стемнеть. Тусклый лунный свет, проникавший в комнату сквозь окна, падал на пол, пробегал по мягкому темно-синему ковру и осторожно опускался на колени сидевшего в этом месте мужчины.
Кеннет, не поднимая головы, находился в одном и том же положении неподвижно. Он знал эту спальню также, как и свои пять пальцев. Знал каждый ее уголок, где стоял туалетный столик, какие картины висели на стенах и даже какая одежда скрывалась в шкафу. И знал он это только потому, что когда-то в этой комнате жила его ныне покойная дочь.
В
С грустью улыбнувшись, Кеннет приподнял голову и посмотрел куда-то вперед. Перед его глазами будто вереница событий пронеслись все воспоминания прошлых лет. Все приятные и самые тревожные моменты. Взросление и воспитание детей, а следом и смерть дочери.
Не только в роду Дорианов или в королевстве Селестина. На всем континенте существовал один важнейший закон среди аристократов — наследником должен был стать сильнейший старший ребенок. Одно без другого было недопустимо, ведь только это правило разрешало все разногласия в области передачи титула. Если старший ребенок терял звание сильнейшего, у него оставалось два исхода: первый — сразиться насмерть с тем, кто отобрал у него это звание в семье, второй — добровольно выпить яд и умереть, тем самым передав все права своим младшим.
Так какой выбор могла принять воспитанная руками Кеннета Кэтрин после того, как ее сестра стала считаться самым талантливым ребенком в роду? Конечно же, она отказалась от всех прав добровольно. Хотела ли она делать это? Навряд ли, однако противоположный выбор был намного более рискованным не только для нее, но и для ее младшей сестры, с которой ей бы пришлось сражаться насмерть.
Думая об этом, Кеннет даже не мог понять, кого ему стоило винить. Себя, воспитавшего старшую дочь слишком добросердечной по отношению к своим младшим, Джулиану, обошедшую свою сестру по всем показателям просто для того, чтобы привлечь к себе внимание, или Шанну, которая поддалась давним традициям и своими руками исполнила вынесения приговора?
«Получается, что не только ты… — Уже не сдерживая слез и все еще смотря куда-то далеко вперед, Кеннет будто взывал к тому, кого уже не было рядом. — Из-за моих действий и Лексиан умер, верно? Если бы я был внимательнее, смог бы его остановить?»
Между тем, пока Кеннет продолжал молча плакать где-то в глубине комнаты, за дверью в коридоре стояла Джулиана. Девушка, уже даже не заглядывая внутрь спальни, но примерно понимая, что в ней происходило, печально поджимала губы и размышляла:
«И все-таки он никогда не сможет ее отпустить. Погибшая дочь для него имеет больший вес, чем ныне живущая. Ни мои успехи, ни мои старания не станут для него весомой причиной. Он никогда не будет обращать на меня внимания, и стоит ли тогда вообще пытаться что-то делать?»
Ощутив влагу на собственных щеках, Джулиана приложила к ним обе руки и поняла, что с ее глаз стекали слезы. Подобное было удивительно, ведь она совершенно не чувствовала себя разбитой или подавленной. Не чувствовала ровно до этого момента.
Попытавшись тихо выдохнуть, девушка стерла слезы со своего лица,
«Я должна быть лучше. Должна превосходить Моржану во всем и должна соперничать с ней, ведь, если я проиграю, тогда мне будет уготована точно такая же участь, как и самой Кэтрин».
14. Пойму
Отбросив в сторону стопку досконально изученных и уже несколько раз перечитанных списков имен и фамилий, Адан Азаро тяжело вздохнул. Место, в котором он находился, можно было назвать небольшим загородным домом какого-нибудь мелкого дворянина. Несколько этажей, уже полуразрушенных с течением лет, несколько рядов различных комнат, один небольшой зал для проведения крупных застолий, заросшая оранжерея на заднем дворе и иссохший фонтан, находившийся прямо между главными воротами и самим домом.
Уставившись в потолок, через который из-за крупных щелей можно было видеть небо, Адан выдохнул и улыбнулся. Он уже не хотел заниматься всей этой нудной работой. Чего интересного было в том, чтобы изучать данные на все крупные дворянские семьи континента? И ведь речь шла действительно не только о нескольких странах, а сразу обо всех и о всех их колдунах, имевших от пятого магического круга и выше — именно таковы были масштабы сражения, к которому так долго и упорно готовилась вся их группировка.
Неподалеку прозвучал шелест страниц. Услышав его, Адан повернул голову вправо и заметил сидевшего прямо на прохудившемся полу молодого мальчика. По сравнению с самим Аданом этот ребенок был еще совсем юн: от силы можно было дать ему только тринадцать лет. Однако внешность этого мальчишки из-за многочисленных издевательств и пыток в прошлом уже казалась довольно неприглядной: слазившая прямо с лица темно-синяя, коричневая и в некоторых местах зеленоватая кожа, различные воспаления и опухоли на руках и ногах, язвы, шрамы, неправильно сросшиеся кости. Это будто бы был уже и не человек, а какой-то маленький худощавый монстр.
На самом деле все эти повреждения можно было бы вылечить, однако для этого нужна была магия высшего уровня, которая, как правило, не была легкодоступна. Из всей группировки лишь небольшое количество человек могли совладать с подобными заклинаниями, но даже так эти личности были не самыми приятными и добропорядочными.
— Как много, — заговорил Азаро, — мы смогли собрать в этот раз?
Мальчишка вздрогнул и опустил бумаги прямо на колени. Не сразу, но он все-таки понял, о чем шла речь и на что именно намекал ему старший товарищ. Покачав головой, ребенок ответил:
— Этого недостаточно для активации артефакта.
— Да, я примерно так это и представлял. — Азаро улыбнулся и немного поежился. Из-за неудобного твердого стула, на котором он сидел, спина уже начинала затекать. — Слишком быстро они все спохватились. Я надеялся, что детишки пробудут внизу хотя бы сутки.
— И что бы случилось тогда?
Адан посмотрел на мальчика и заметил в глазах того явный интерес. Это было удивительно, ведь с подобным пугающим лицом именно глаза этого ребенка казались все такими же живыми, красивыми и любознательными, что и прежде.