Единственный цветок в этой говноклумбе 3
Шрифт:
Довольно улыбнувшись, Адан быстро закивал и радостно ответил:
— Тогда босс с самого нижнего этажа учуял бы их и поднялся бы следом. Представляешь, сколько было бы жертв?
Мальчишка улыбнулся. Эти слова, произнесенные Аданом, явно вызвали у него восторг. Несмотря на то, что речь шла об убийствах, несмотря на то, что пострадать должны были все без исключения, это никак не влияло на радость при мысли о возможной победе.
Осознав, что его слова все же возымели эффект, Адан отвел взгляд, невольно перестал улыбаться и разочарованно подумал:
«Вот именно… Столько людей должно
Внезапно в комнате прозвучал еще один возвышенный мужской голос:
— Не нужно было полагаться на то, что все получится само собой.
Адан, услышав эту знакомую, порядком даже раздражающую интонацию, повернул голову вправо и заметил вошедшего в комнату человека. Этот юноша, всего несколькими годами старше самого Азаро, как казалось, происходил из дворянского рода. У него была слишком светлая и чистая кожа для кого-то из трущоб. Светлые короткие волосы, высокое мускулистое телосложение, которое можно было легко различить через обтягивавшую черную водолазку, строгий, но все же приятный небесный взор, а также крупная змеиная татуировка, обвивавшая всю его правую руку и как бы ненароком выглядывавшая из-под закатанного рукава — именно так и выглядел прибывший человек.
Гейл Дольф — высокопоставленный член группировки и один из немногих действующих в ней магов, все тем же строгим высоким тоном заговорил:
— Ты был выбран как призыватель пятого артефакта, так выполняй свои обязанности.
— Третий! — Адан быстро выпрямился, улыбнулся и как бы развел руками в стороны. — Какими судьбами? Соскучился?
Гейл тяжело выдохнул. Характер Адана действительно раздражал его. В его глазах этот мальчишка мог сохранять спокойствие лишь в тех ситуациях, когда на кону стояла его собственная жизнь. В остальное же время он всегда оставался беззаботным.
— Старшие направили меня к тебе на подмогу. — Пройдя глубже в комнату, Гейл окинул взглядом всех присутствующих и посмотрел на совсем юного мальчишку, следовавшего с недавнего времени повсюду за Азаро и выполнявшего его поручения. — Твой артефакт должен быть готов к началу нового лунного календаря.
Адан задумчиво поджал губы. Он уже видел, что Гейл не обращал на него внимания. Его куда больше интересовал незнакомый ребенок, нежели старый товарищ по изнурительным тренировкам.
— Значит, — равнодушно ответил Азаро, — нападем еще на один город.
— Мало.
— Мало?
Юноша, зачесав назад свои черно-белые пряди волос, напряженно и как-то настороженно посмотрел на Гейла. Именно тогда их взгляды и встретились.
— Силы соберется мало, — объяснял Гейл. — Какое будет подношение, такова и мощность артефакта, помнишь?
— Поэтому я и хотел детишек-магов в расход пустить. У них всех хотя бы мана есть.
Гейл отрицательно покачал головой, как бы показывая, что этот план был уже бесполезен. На самом деле изначально и он считал, что эта затея с теневым измерением, наполнением его монстрами и заманиванием туда учеников могла оказаться удачной. Все-таки для приведения в жизнь их заключительного плана, нужно было как можно больше принести в жертву человеческих жизней. Только при наличии жертвы их артефакты наполнялись достаточной маной, которая могла постоянно скапливаться и сохраняться в них. Только таким способом
— Скоро будет ночь кровавой луны, — спокойно продолжил Глен.
— И?
— Мы проберемся в черную магическую башню и превратим всех ее магов в подношение. Это единственный вариант собрать силу артефакта за столь короткий срок.
Лицо Азаро исказилось. Он хорошо знал о черной магической башни, ведь еще не так давно, в Атросе, они захватили группу магов из этой организации и превратили ее в подношение. После того случая возросла не только паника среди магов, но и степень недоверия к представителям черной башни, члены которой просто исчезли во время нашествия монстров. Именно после того случая всех черных магов начали притеснять, и именно тогда они потеряли власть над империей Асквид.
Улыбнувшись, Адан радостно ответил:
— Кровожадно, опасно, мне нравится.
— Нашел алхимика?
— Пока что нет. — Быстро повернув голову влево, Адан устало выдохнул. — Но наткнулся на его следы в одном из дворянских домов, что я разрушил. Он определенно пытается скрыться среди знати, но пока что я не понимаю как. Они все его знают? Почему они оказывают ему почтение?
Явно игнорируя все всплывавшие у Адана вопросы, Глен строго предупредил:
— Нам нужен алхимик.
— Понимаю, понимаю.
Адан отмахнулся, отвернулся и вновь выдохнул. Он все так и не поднимался со стула, пусть сидеть на том все еще было довольно неудобно.
«Алхимик — это единственный человек, способный создавать собственных монстров. — Сложив руки на животе, Адан сцепил их в замок и снова посмотрел в потолок. — А также человек, способный изменить природу волшебника и повлиять на течение магии во всем этом мире. Нам нужна его сила, чтобы активировать пять проклятых артефактов. Как жалко, что он продолжает скрываться от нас».
— Почему я должна делать это?
Моржана, возмущенно посмотрев на отца, отступила. В этот момент она как раз находилась в библиотеке, разбирая завалы книг, оставленных ею ранее для дальнейшего чтения.
Кеннет, с легкой грустью во взгляде посмотрев на дочь, замолчал. Он просто не знал каким образом можно было описать все то, что он чувствовал в этот момент. Как было лучше объяснить ту просьбу, с которой он к ней обратился.
Моржана, видя эту заботу в глазах отца, злилась еще сильнее. Ее раздражало именно то, что в этой ситуации подобное чувство было обращено не к ней, а к ее старшей сестре.
— Вы никогда не интересовались ни мной, ни моей жизнью, — строго продолжала говорить девушка. — Независимо от того, что происходило, Вам было все равно, если это не касалось Кэтрин. Так почему же сейчас вы пытаетесь что-то изменить?
Кеннет покачал головой. Правда заключалась в том, что он просил от Моржаны не чего-то простого и банального, а именно того, чтобы она перестала совершенствовать свои навыки и отказалась от возможности стать главой рода.
— Мор, я…
— Тем более, — продолжала говорить девушка, уже не выдерживая всего накала чувств в груди, — что Вы действуете только в пользу Джулианы. А о моих чувствах вы подумали? Быть все время второй, слушаться сестру, склонять перед ней голову — Вы этого будущего мне желаете?