Единственный конец злодейки — смерть. Том 4

Гёыль Квон

Он постоянно навязывал мне свои месть, любовь и раскаяние, которых я не хотела. Если это не принуждение, то что же?

От моего решительного ответа он стиснул зубы.

— Даже эти ваши слова… не помогут.

Не секунду остекленевшие глаза снова блеснули.

— Что бы ни произошло, вы меня не простите. Поэтому я буду поступать по своему усмотрению.

У меня не было даже возможности огрызнуться, напомнив, что он всегда поступал по своему усмотрению.

— Выходим.

Карета остановилась. Иклис резко поднялся и открыл дверцу.

Я вышла и остолбенела: он похитил и привез меня не куда-нибудь, а в один из императорских дворцов. Экипаж остановился перед прекрасным дворцом. После охотничьих состязаний, когда я гостила у кронпринца, прошло много времени. Планировка дворца помнилась мне очень смутно. Я знала, только как добраться из библиотеки в покои кронпринца. К тому же дворец в несколько раз больше герцогского особняка. Отсюда нелегко будет сбежать…

Иклис подозвал своих людей, и меня под конвоем повели во дворец. В знакомом здании было подозрительно пусто. А где мятежники? Я думала, меня затащат куда-нибудь в подземелье и запрут, но, пройдя по длинному коридору, мы пришли в просторную красивую комнату.

— Пожалуйста, достаньте все из карманов, — сказал он, поворачиваясь ко мне, когда подошел к столу посередине комнаты.

Вид Иклиса, стоящего посреди дворца, вызвал у меня смешанные чувства. Я будто видела его впервые. Я вынула из кармана осколок и положила его на стол. Все происходит быстрее, чем я ожидала.

Возможно, мне стоило порадоваться тому, что я не испытаю зверства Ивонны, когда та будет отнимать у меня фрагмент зеркала, угрожая убить заложников.

Несмотря на то что я послушно выложила осколок, он продолжал пристально смотреть на меня.

— Что? — язвительно спросила я.

Иклис заговорил:

— Хотите, чтобы я лично вывернул ваши карманы?

— Достаточно же отдать осколок? — упорствовала я.

Он наклонил голову и пробормотал себе под нос:

— Если я начну вас обыскивать, не уверен, что ограничусь только карманами…

— Псих! — вырвалось у меня ругательство.

Я швырнула на стол все, что у меня было: четыре оставшиеся микстуры и тоненькую увядшую розу.

— Это все.

Я боялась, что ему будет мало, и вывернула карманы мантии.

— Это…

Взгляд мерзавца, медленно осматривавшего мои вещи, внезапно остановился на увядшей розе. По его взгляду я поняла, что он собирается спросить, и, не показывая, как сильно у меня стучит сердце, ответила:

— Это подарок волшебника, которого убила Ивонна.

— Вам дорога эта вещь?

— Да. Тот, кому она принадлежала, заботился о сиротах, которых вы держите в заложниках. Он был добрым человеком, помогал волонтерам. Из-за того, что ты схватил меня, я не смогла даже оплакать его.

В одно мгновение я превратила в покойника все еще живого человека, хоть и застрявшего в магическом круге. Винтер, прости!

С трудом притворяясь спокойной, я продолжила:

— Теперь, пока ты меня не убьешь, я буду находиться в ловушке и постоянно страдать, как и сегодня. Ты счастлив?

Он

действительно купится на это? Я покосилась на Иклиса и затаила дыхание. Чтобы расправиться с Лейлой, мне ничего не оставалось, кроме как вернуть осколок. Однако если я сделаю это, могу сама оказаться в опасности.

Винтер оказался прав: Иклис действительно отнял у меня и зеркальный жезл, и осколок. В отсутствие оружия для побега нужен хотя бы щит.

Иклис задумчиво рассматривал увядшую розу, словно что-то прикидывал. Если честно, я не ожидала от него многого. Он сошел с ума от постоянной промывки мозгов, в нем не осталось сострадания…

— Отдыхайте. Вы бледны.

Однако мои предчувствия, к счастью, оказались ошибочными. Иклис забрал лишь осколок и отвернулся, не тронув остальное. Ни розу, ни микстуру.

При виде его спины, удаляющейся к двери, меня охватило странное чувство. Я словно удивилась тому, что знала его до промывки мозгов, в те времена, когда его щеки краснели от застенчивости.

— Иклис, — невольно сорвалось у меня с губ. Я позвала его и тут же пожалела об этом. Лучше бы он этого не услышал! Но шаги резко остановились. Поколебавшись, я с трудом начала: — Тебе… Ивонна промыла мозги. Я могу помочь. Еще не поздно. Остановись.

Если бы Иклис пришел в себя хотя бы теперь, все могло пройти гладко. Я бы спасла заложников, и никто не пострадал бы в бою с мятежниками. Мы бы общими силами уничтожили главного босса, Ивонну, Винтер снова запустил бы время, и эта чертова игра перестала бы повторяться вновь и вновь. Какой был бы аккуратный и красивый конец!

— Если я остановлюсь…

Но так думала только я. Иклис снова развернулся ко мне, его лицо было неподвижным, как у каменного изваяния.

— Если я сейчас остановлюсь, что у меня останется?

От резкого тона его голоса наш разговор стал напоминать допрос.

— Я не хочу убивать тебя, Иклис, ведь я не чувствую к тебе ненависти.

— Разве однажды вы уже не пытались меня убить?

Он постучал пальцем по лбу.

— Если бы вы тогда закончили начатое, то не стояли бы сейчас здесь.

Когда он это сказал, мне стало обидно. Он не знает, что я спасла его из милости.

Я могла убить его, пока он был опутан мангровыми побегами, но не сделала этого — из какой-то смеси сочувствия и вины за его предательство. По той же причине я продолжала уговаривать его и теперь.

— Допустим, твой мятеж завершится успехом, ты убьешь кронпринца и приберешь к рукам империю. Но ты уже знаешь: я все равно не полюблю тебя.

— Но почему? — внезапно закричал Иклис, уставившись на меня. — Почему не я?

— Э-э…

— Чтобы быть рядом с вами, я торчал в рыцарском отряде и терпел выходки рыцарей герцогства.

— Иклис…

— Чтобы стать достойным вас рыцарем, я тренировался днями и ночами. Не было и дня, когда бы у меня не кровили ладони. И несмотря на все это, вы по-прежнему далеки и недостижимы для меня! Я освободился из рабства, став предателем!