Единство Империи и разделения христиан

Мейендорф Иоанн

Знаменательно, однако, что он не отрицал места константинопольского епископа среди главных кафедр—второго после Рима, выше Александрии. Этот традиционный византийский порядок, установленный Константинопольским собором (381), поставленный под вопрос святым Львом в Vв., выражен в синодальном послании Григория, сообщающем о его избрании в 590г. [603] Но этот реализм папы в отношении положения «нового Рима» не помешал появлению его знаменитого протеста против титула «вселенского патриарха», использованного Иоанном Постником. Уже опротестованный предшественником Григория Пелагием II в 588г., титул этот был повторен патриархом Иоанном в 595г. в переписке с Римом относительно священников Иоанна и Анастасия. В письмах, обращенных к самому Иоанну Постнику, к императору Маврикию и императрице Константине, святой Григорий проявляет удивительное непонимание истинного значения этого титула. Титул этот, «вселенский» , которым пользовались раньше патриархи Александрии, Константинополя, а также и Рима, показывает определенную власть в рамках oikoumene, то есть «обитаемой земли» [604] . Он был de facto первоначально применен к епископу Константинополя. В представлении византийцев он, несомненно, не предполагал никакого оспаривания апостольского и нравственного авторитета «древнего Рима»,

поскольку титул этот были готовы применять и к римскому епископу. Более регулярное его использование в конце VIв. могло происходить от желания константинопольских епископов утвердить свое «имперское» значение относительно монофизитского сопротивления. Как бы то ни было, Григорий придал этому вопросу экклезиологическое измерение, и это, с одной стороны, показывает, что даже после длительного пребывания в Константинополе его прямому латинскому уму оставалось чуждым преувеличенное употребление византийцами титулов, с другой же стороны, что он понимал все первенства, включая и свое собственное, в таком смысле, который исключал существование епископа «вселенского».

603

Посл. I, 24. Monumenta Germaniae Historica, Поел. I, 28.

604

Ср. обсуждение этого титула с привлечением обширной библиографии у Beck. Kirche. P. 63–64.

Постоянно переводя (скорее, неверно) слово «вселенский» как «всемирный, универсальный», он обвинял патриарха Иоанна в непростительной гордыне и властолюбии. «Всякий, — писал он императору, — кто хочет быть всемирным «универсальным епископом», играет роль антихриста, поскольку даже апостол Петр, которому Христос вверил своих овец, никогда не именовался «всемирным универсальным апостолом» [605] . Если один епископ универсален, то другие не являются епископами вовсе [606] . Последнюю мысль он пытался внушить своим коллегам патриарху Анастасию Антиохийскому и Евлогию Александрийскому. Результаты оказались различными. Анастасий в своем ответе прямо порицает папу, намекая, что он действует из зависти. Евлогий более примирительно обещает «из послушания требованиям Григория» не употреблять более этого титула в письмах к своему константинопольскому собрату. Желая также сделать приятное Григорию, Евлогий обращается к нему как к «вселенскому папе», что также не было титулом исключительным и часто применялось к римскому епископу. Но добрый святой Григорий снова запротестовал:

605

Посл. V, 37. Monumenta Germaniae Historica, Поел. I, 323.

606

Посл. IX, 156. Monumenta Germaniae Historica, Поел. II, 158.

«Я прошу тебя, чтобы никогда больше я не слышал этого слова. Ибо я знаю, кто ты и кто я. По положению—ты мой брат, по характеру—мой отец. Поэтому не мне приказывать, но я только пытался указать на то, что считаю желательным… Я сказал, чтобы ты не употреблял такой титул (то есть «вселенский епископ»), когда пишешь ко мне ли или к кому–нибудь другому. Но теперь в своем последнем письме ты, несмотря на мое запрещение, опять обратился ко мне с гордым титулом универсального (вселенского) папы. Я прошу твою Святость, кого я так люблю, больше этого не делать… Я не считаю для себя честью ничего, что лишает моих братьев подобающей им чести. Честь моя есть честь Вселенской церкви, честь моя есть объединенная сила моих братьев. Тогда и только тогда я истинно почтен, когда никто не лишается чести, справедливо ему принадлежащей. Но если твоя Святость именует меня универсальным (вселенским) папой, то ты отрицаешь, что сам ты есть то же, что ты приписываешь мне, — универсальный (вселенский). Запрети то Бог! Да будут далеки от нас титулы, которые надмевают человеческую гордыню и ранят любовь» [607] .

607

Посл. VIII, 29. Monumenta Germaniae Historica, Поел. II, 31/ Перевод Frederick Homes Dudden. Gregory the Great. London, 1905 (воспр. New York, 1967. II. P. 223). Для часто высказываемого предположения, что Григорий в ответ на притязания Константинополя начал применять к себе титул servus servorum Dei (раб рабов Божиих), нет исторических оснований. Употребление это стало обычным только в более позднее время.

После смерти Иоанна Постника (595) его преемник Кириак (596—606) продолжал употреблять титул «вселенский патриарх», и император Маврикий прямо повелел папе прекратить спор. Однако, каковы бы ни были недоразумения, этот эпизод предоставил святому Григорию подходящий случай выразить экклезиологию и богословие епископата, которых как раз и придерживался православный Восток относительно папских претензий позднейшего периода церковной истории.

Вероятно, было бы преувеличением говорить, подобно Гансу Кюнту [608] , что Григорий I «решительным образом перестроил авторитарную концепцию примата, которой придерживались его предшественники Виктор и Стефан, Дамас, Иннокентий, Лев и Геласий», и что его следует сравнивать с папой Иоанном XXIII. Ни Григорий, ни Иоанн XXIII в действительности не были в оппозиции взглядам, преобладавшим у их современников. И сам Лев Великий не был вполне последователен в своем утверждении «апостольских» привилегий Рима. Но правда и то, что зарождавшаяся папская экклезиология, выраженная в Decretum gelasiaпит, была чужда святому Григорию Великому. Как и все папы этого периода, он считал себя преемником Петра, которого считал источником (origo) епископской власти, но он не считал, что власть эта передается другим епископам только из Рима [609] . Поэтому он является великим свидетелем «экклезиологии общения», которая держала вместе Восток и Запад в течение первого тысячелетия истории христианства.

608

The Church. Перев. Ray и Rosaleen Ockenden. New York, 1967. P. 470–471.

609

Ср. разумные и хорошо документированные замечания Y. Congar. L'Eccl'esi–ologieduHaut Moyen–Age. Paris, 1968. P.145–146, 151–163. Возражения Григория против того, чтобы Евлогий именовал его «всемирным папой», действительно удивительны. Употребление этого титула было рутиной в письмах восточных людей к папам, также как именования их «архиепископ всемирной Церкви», «глава всех священников» и т. д. (Ср.: MagiJ. Las'ede romana nella correspondenza degli imperatorie patriarchi bizantini. Louvain, 1972. P. 37, 54, 111 etc.). См. точку зрения противоположную, апологетическую, пытающуюся показать, что Григорий был последовательным сторонником папской власти, у Sharkey N. Saint Gregory the Great's Concept of Papal Power. Washington, DC, 1950.

Тесные

связи между Византией и римскими епископами продолжались в течении всего VIIв., хотя среди пап этого времени не было особенно выдающихся личностей. Преемники Григория Бонифаций III (607) и Бонифаций IV (608–615) поддерживали дружбу с Фокой, который наградил их тем, что превратил римский Пантеон в церковь. При Ираклии (610—641) папа Гонорий I (625—638) стяжал популярность среди римлян тем, что, по словам его эпитафии, «следовал по стопам Григория» и в нем видел «вождя народа» (duxplebis) [610] . Он восстановил в Латеране власть благочестивого и дисциплинированного монашеского духа. К сожалению, он скомпрометировал себя в памяти Церкви своим злосчастным письмом константинопольскому патриарху Сергию, в котором поддержал монофелитство (634). В результате этого он оказался среди еретиков, осужденных Шестым Вселенским собором (680), и от последующих пап при их посвящении требовалось анафематствование его памяти.

610

Liber Pontificalis. P. 325, прим. 2.

За этим «падением Гонория» последовало открытое восстание его преемников против монофелитской политики императора Константа II. В 648 г. папский апокрисиарий в Константинополе отказался подписать императорский Typos *{{С помощью «Типоса» пытались не утвердить монофелитство, но запретить дискуссии между православными и монофелитами, как в свое время надеялись, что «Энотикон» примирит православных и монофизитов. — В.А.}}.После смерти папы Феодора (649) папа святой Мартин I, также бывший апокрисиарием в имперской столице, более знакомый с восточными делами, был избран без императорского утверждения. Он гостеприимно принимал православных беженцев с Востока, включая великого Максима Исповедника, и созвал собор из 105 епископов, осудивший монофелитство. Увезенный в Константинополь экзархом Феодором Каллиопой, папа подвергся суду, осуждению, пытке и был сослан в Крым (653), где умер в 655г. Римская церковь признала его низложение, и ему был избран преемник, Евгений I, утвержденный императором–еретиком (654). Апокрисиарий нового папы причащались с монофелитским патриархом Петром [611] . Однако синодальное послание патриарха, которое Евгений был готов одобрить, вызвало мятеж в Риме, и папа перешел на сторону своей православной паствы. От судьбы Мартина его спасла только собственная внезапная смерть в 657г. Его преемник, папа Виталиан, был снова избран с императорским утверждением и послал синодальное послание монофелитскому патриарху. Более того, он торжественно встретил самого императора, когда Констант II посетил Рим в 664г. В более поздней традиции, в частности в Деяниях Шестого собора, двойственное поведение папы Виталиана оправдывается тем, что император в его присутствии всегда высказывался православно. Это раболепие пап в течение данного периода византийского контроля над Римом резко контрастирует с их независимостью и нетерпимостью к вероучительной неопределенности в Vв., когда Италия была в руках остготов. Убийство Константа II (который перед тем пытался еще ослабить папство, установив автокефалию в Равенне) в Сиракузах в 668г. было концом монофелитского кризиса и дальнейших вероучительных проблем для пап. Православие было утверждено Шестым собором, на котором присутствовали представители папы Агафона I.

611

Acta Maximi, 7, PG 90. Col. 122B (перев. George C. Berthold, New York, 1985).

Последующие десятилетия были отмечены тесным сотрудничеством между Константинополем и папством. Система административного деления на «фемы», господствовавшая в Империи, означала, что императорским экзархам в Италии давалась полная административная и финансовая свобода. В результате одобрения экзарха было достаточно для узаконения папских выборов, и уже не было необходимости обращаться в Константинополь. Поскольку папа оставался «казначеем» императорских войск, византийские военные власти относились к Церкви с уважением. Большинство пап, избранных в этот период, было восточного происхождения. Великолепные росписи римских храмов—всегда в византийском стиле (св. Космы и Дамиана, Св. Марии Антиквы, св. Агнессы и многие другие)—показывают, что Римская церковь принимала все более и более «восточный» облик, характерный для периода «византийского» папства [612] .

612

Cp:. Llewelyn. Constans II and the Roman Church//Byzantion. 46, 1976. P.120–126.

Единственным крупным инцидентом, испортившим этот период, был отказ папы Сергия I подписать постановления так называемого Пято–Шестого собора, состоявшегося в Константинополе в присутствии папских легатов (692). Причиной этого отказа было то, что некоторые из соборных постановлений выражали критику литургической практики, принятой в Риме, а также дисциплинарных предметов (пост в субботу, целибат духовенства). Император Юстиниан II попытался возобновить в отношении папы Сергия жесткие меры своих предшественников Юстиниана I и Константа II против пап Вигилия и Мартина, но это ему не удалось. Императорский чиновник Захария, посланный, чтобы силой заставить папу согласиться с соборными постановлениями, столкнулся с восставшим войском, которое встало на защиту папы. Захарии пришлось прятаться под кроватью папы, пока Сергий сам не успокоил восставших.

Эта нравственная победа Сергия не помешала его преемнику Иоанну VII в 706г. одобрить Пято–Шестой собор. Конечно, официально антиримские правила в действительности никогда не применялись на Западе*{{Юстиниан II добился признания правил Пято–Шестого собора в Риме: см., напр., содержащее критику целибата пресвитеров и диаконов Правило 13–е в римском Corpus Juris Canonici, Distinctio XXXI., с. ХШ/ Ed. Ae.L.Richter. Lipsiae, 1833. Col.99–100. — B.A.}}. Однако, украшая храм святой Марии Антиквы в Риме, Иоанн VII уклонился от изображения Христа в виде агнца, поскольку такие изображения были запрещены Пято–Шестым собором [613] . В 711г. папа Константин нанес торжественный визит в Константинополь, и это стало событием, не случавшимся уже почти столетие.

613

Ср.: Brekinridge J. Evidence for the nature of relations between Pope John VII and the Byzantine emperor Justinian II// Byzantinische Zeitschrift. 65, 1972. P. 364–374; ср. также: Meyendorff. Christ. P. 177—178 относительно соответствующего богословского вопроса.

Радикальное изменение в византийской императорской политике, которое произойдет при императорах–иконоборцах Льве III (717—741) и Константине V (741—775), — насильное внедрение иконоборчества, конфискация папских доходов в Сицилии и прекращение военной поддержки папства в его противостоянии лангобардам — будет концом периода «византийского» папства. Папа Стефан II стал искать поддержки в другом месте и перенес свою лояльность на франков (754). Эти события имели длительные и катастрофические последствия для отношений между Востоком и Западом.