Эдуард Лимонов

УДК 821.161.1.0(092)

ББК 83.3(2Рос=Рус)6-8

Б 20

Оформление и макет

художника Андрея Рыбакова

Балканский А.

Б 20 Эдуард Лимонов / Андрей Балканский. — М.: Молодая гвардия, 2017. — 367[1] с.: ил. — (ЖЗЛ: Современные классики: сер. биогр.; вып. 2).

Эдуард Лимонов — одна из самых противоречивых фигур современной российской

литературы и политики. За свою жизнь он успел побывать московским богемным поэтом, бесприютным эмигрантом в Нью-Йорке, модным писателем в Париже, а потом — радикальным политиком, книги и выступления которого неизменно вызывали скандал. Оказавшись в оппозиции к властям не только России, но и других стран бывшего СССР, Лимонов и созданная им Национал-большевистская партия прославились громкими публичными акциями, которые в конце концов привели партию к запрету, а ее лидера — к тюремному сроку. Сегодня, несмотря на почтенный возраст, Лимонов сохраняет активность и молодой задор во всех областях — творчестве, политике, личной жизни. Его первая русскоязычная биография написана давним соратником писателя, петербургским политиком и журналистом Андреем Дмитриевым (литературный псевдоним — Балканский) на основе личных воспоминаний и бесед с героем книги.

ISBN978-5-235-03903-2

Мне сложно судить об этой книге — я внутри нее жил.

Автор, Андрей Дмитриев, догадался о простой вещи: биографий Лимонова должно быть несколько.

Эммануэль Каррер, создавший международный бестселлер «Лимонов», поступил хитро: написал отличное предисловие, хорошее послесловие, а в середину загнал пересказы всех романов Лимонова. На Западе Лимонова давно толком не издают — поэтому пошло на ура.

Но в России простых путей не ищут.

Уверен, со временем будут написаны отдельные книги на тему «Лимонов и его женщины», причем в нескольких томах — потому что сравнительное описание совместной жизни Лимонова и Елены Щаповой (тоже, напомню, в ответ на «Это я, Эдичка» написавшая своё «Это я, Леночка»), Лимонова и Натальи Медведевой (Лимонов фигурирует сразу в нескольких ее романах и песнях; соответственно, и она героиня его романов, стихов и воспоминаний), Лимонова и, скажем, актрисы и певицы Екатерины Волковой (ей в серьезной мере посвящена книга «В сырах» и десятки лимоновских стихов, она ответила рождением Лимонову двух детей, но, думается, и в песнях Волковой ее бывший муж тоже так или иначе отображен) — заслуживает отдельных филологических, биографических (и каких там еще?) — психологических исследований.

Хороший томик может получиться на тему «Лимонов и война», и его тоже напишут. «Лимонов и тюрьма», естественно. Он сам об этом написал достаточно, но есть ведь десятки свидетелей его пребывания в Сербии или всех его тюремных треволнений и страданий: тут будет несколько иная, по-новому звучащая история.

Меня крайне интересует тема «Лимонов в эмиграции» — не скажу про США, а вот во Франции

я знаю людей, которые дружили с Лимоновым и помнят его — каким он был в начале 1980-х. Лимонов, скажу я вам, много интересного не дорассказал.

Отдельного исследователя ждут темы «Лимонов и СМОГ», «Лимонов и Евтушенко» (как бы плохо Лимонов к нему ни относился), «Лимонов и Бродский», «Лимонов и Харьков» и даже «Лимонов и Дзержинск» — никто толком так и не выяснил, в каком роддоме он родился, где именно работали его отец и мать.

А там дальше можно двигаться — ведь и с родителями придется разбираться, и с вопросами, отчего отец не построил себе карьеры в НКВД и что там за история с лимоновским сводным братом, вдруг объявившимся много лет спустя…

Ой, много работы!

(Мы ведь даже боимся затронуть такие, не менее биографические темы, как «Лимонов и демоны». Или «Лимонов и его ангелы».)

Дмитриев же вовремя схватил тему горячую, актуальную — даже не «Лимонов и политика», а «Лимонов и его нацболы».

И Дмитриев прав: последние 20 лет нацболы для Лимонова важнее его романов, его стихов, а порой и его, — здесь можно ещё раз написать слово «романов», — его, я имею в виду, девок.

Всё остальное Дмитриев дает штрихпунктирно; хотя масштаб фигуры отлично осознает и все нужные вещи с фехтовальным изяществом очерчивает кончиком пера.

Иногда история политической деятельности Лимонова превращается в историю партии, что тоже объяснимо.

Пожалуй, эту книгу так и стоило назвать «Лимонов: взгляд питерского нацбола».

(А то и «Лимонов: портрет на фоне нацболов».)

Из побочных, внеполитических тем, которые подняты в книжке (и едва ли кем-то, кроме Дмитриева, могли быть описаны) можно назвать такую тему, как «Лимонов и Санкт-Петербург». Или (здесь уже ближе к политике) «Лимонов и антилимоновская мифология».

Мне в книжке интереснее всего читать человеческое, простое — о том, как, к примеру, Лимонов просит у жены Дмитриева потрогать ее грудь, а она ему отвечает… Впрочем, сами прочитаете.

Что до политики — я ж ее знаю наизусть, до последней детали.

Но вы-то не знаете. И едва ли кто-то всё это знает в таком объеме, как автор этого достойного сочинения.

Начало русской «лимонианы» положено. Поехали.

Захар Прилепин

«Будь проклят тот день, когда я принесла домой книги Лимонова!» — воскликнула как-то в сердцах моя мама в середине девяностых, когда в очередной раз после акции Национал-большевистской партии [1] я вернулся из отделения милиции под утро.

Кажется, первыми у родителей на полке появились «Это я, Эдичка», «Дневник неудачника» и «Лимонов против Жириновского».

С «Эдичкой» мы родились в одном году — 1979-м. Маме и папе вместе с туго спеленутым свертком с младенцем выдали медаль синего цвета с изображением памятника Ленину у Финляндского вокзала и надписью «Родившемуся в Ленинграде» (и по сей день медальки, которые в других регионах не вручают, являются предметом гордости ленинградцев-петербуржцев) и свидетельство о рождении, где было сказано: