Ее андалузский друг
Шрифт:
— Зачем? — спросил доктор.
— Потому что мне любопытно.
Судя по всему, этого оказалось достаточно. Врач повернул к нему экран монитора. Ларс пробежал глазами по строчкам — ни слова о его прошлом.
— Вы довольны? — спросил врач.
Ларс промолчал.
— Я запишу вас на повторный прием через шесть недель, — пробормотал врач.
В аптеке Ларс получил по рецептам свои лекарства и стал бесцельно колесить по городу.
В детстве его постоянно мучила бессонница. Рози давала ему свои таблетки. Ему было всего одиннадцать лет, когда у него развилось привыкание и
Его злоупотребление таблетками выявила школьная медсестра. Она занялась обследованием состояния ученика, всерьез поговорила с ним, скрывая свое возмущение за четкими интонациями: объяснила ему, что таблетки, которые он принимал, являлись очень сильным средством, вызывающим зависимость. И если Ларс принимал эти сильнодействующие препараты в таких количествах в пубертатном возрасте, то ему следует всю оставшуюся жизнь проявлять большую осторожность при обращении с лекарствами и другими субстанциями, влияющими на психику, — его нервная система уже выработала зависимость, которую можно сдерживать только за счет полного воздержания. Ларс кивнул, хотя ни слова не понял из ее проповеди. Он всегда кивал, когда кто-нибудь обращался к нему.
В семнадцать лет он перестал принимать те белые таблеточки. У него начались проблемы со сном и резкие перепады настроения, его мучили приступы страха и жуткие сны в те немногие часы, когда ему удавалось сомкнуть глаза. Зависимость не отпускала хватку. Он вертелся на мокрых простынях, изнывая от беспричинной тревоги, тоски и страха.
Через несколько лет абстиненция перешла в ровное чувство пустоты. Тяга к препарату ослабла, дрожь и перепады настроения потихоньку исчезли. Однако чувство тревоги не уходило, и бессонница тоже. Они стали частью его повседневной жизни.
Ларс припарковал машину перед залом для боулинга, где продавались вино и пиво. Нашел столик с видом на дорожки. Там играла группа пенсионеров. Ларс перевел взгляд на свою ладонь, где лежало шесть таблеток — по три из каждой упаковки.
Положив таблетки в рот, он запил их красным болгарским вином. Через несколько минут почувствовал, как тяжесть, сдавливавшая грудную клетку, отпустила, и смог расслабиться. Откинувшись на стуле, он следил за играющими — испытывал радость, когда они мазали, и неприятное чувство, когда они попадали в цель.
— Привет!
Возле его стула стояла Сара. Ларс с удивлением посмотрел на нее.
— Откуда ты узнала, что я здесь?
— Я ехала за тобой.
— Откуда?
— От поликлиники.
Ларс снова отвернулся к дорожкам, отпил глоток вина из своего бокала. Сара села за его столик, пытаясь заглянуть ему в глаза:
— Ларс, как ты себя чувствуешь?
— Хорошо, а что?
Сара тихонько вздохнула:
— Ларс, дорогой мой, мы можем поговорить?
Ларс изобразил удивление, хохотнул:
— По-моему, мы именно этим
Он улыбнулся, но улыбка вышла какая-то странная. Сара опустила глаза, разглядывая свои руки.
— Меня все это очень огорчает, — прошептала она.
Ларс смотрел на катившиеся шары, опрокидывающиеся кегли.
— Тебя просто как подменили, ты все время сердишься и ничего не объясняешь… Я что-то не так сделала?
Он фыркнул.
— Ларс, я хочу помочь тебе, если это в моих силах.
Она не сводила с него глаз, пытаясь понять, доходят ли до него ее слова.
— Ларс, ведь такое с тобой уже случалось раньше, — снова прошептала она.
Он избегал ее взгляда.
— Когда мы с тобой познакомились… до того, как мы решили жить вместе — когда ты начал работать в Западном округе. Тогда с тобой происходило нечто подобное… Это продолжалось несколько недель… Потом, когда тебе удалось выйти из этого состояния, ты рассказал мне про таблетки, которые тебе давали в детстве…
— Ты несешь вздор.
Видно было, что его слова задели ее, но Сара усилием воли сдержалась.
— Вовсе нет, — возразила она.
Тощий старичок в спортивном костюме залепил «страйк» и попытался скрыть довольную ухмылку, когда повернулся к своим друзьям.
— Ведь нам было хорошо вместе, Ларс! — продолжала Сара. — У нас были прекрасные отношения — без ссор, без недоразумений. Мы давали друг другу свободу, но все же держались вместе… У нас были общие интересы, общие ценности… Что-то нас связывало…
Он отпил вино, упорно избегая встречаться с ней глазами.
— Что же произошло, как ты думаешь? — спросила она.
— Ничего не произошло, просто у тебя паранойя. И еще — ты некрасивая.
Сара попыталась скрыть обиду:
— Тогда давай разъедемся.
Ларс снова улыбнулся странной кривой улыбкой:
— Так ведь мы уже разъехались, разве нет?
Грустное выражение на лице Сары сменилось гневом, она поспешно поднялась и пошла прочь. Ларс смотрел ей вслед, потягивая вино. Он видел, как толстая старая тетка покатила по дорожке свой шар. Возвращаясь к своим друзьям, она постаралась сделать радостное лицо, словно показывая, что главное — не выиграть, а хорошо провести вместе время. Как бы не так!
Когда боулинг-клуб закрылся, Ларс разыскал паб; его с таким же успехом можно было бы назвать ирландским, как «Макдоналдс» — финским. На стене висели громадный телеэкран, электронные мишени для игры в дартс, корзины для мини-баскетбола с идиотскими мячиками. А в довершение всего — иранец-бармен, отвратительно говоривший по-английски и называвший Ларса mate. [14] Однако Ларсу до всего этого не было дела. Он пришел, чтобы напиться, и ему удалось достичь цели. Он беспробудно пил до самого закрытия, а на следующее утро проснулся в своей машине с запотевшими стеклами. Мир за окнами уже давно проснулся и завертелся.
14
Приятель, кореш (англ.).