Ее андалузский друг
Шрифт:
— Посмотри налево!
Мужчина сделал то, что он сказал, — и тут до него наконец дошло, в чем дело.
«Сааб» рванул с места и поехал прочь. Йенс продолжал лежать на полу. Открыв рюкзак, он вытащил свою «Беретту 92» [26] и ткнул ею в бок водителя.
— Отверни зеркало.
Прошло несколько секунд, прежде чем тот врубился. Затем он протянул руку и отвернул зеркало, висевшее на переднем стекле.
Некоторое время они ехали вокруг квартала. Мужчина держался на удивление спокойно.
26
Пистолет,
— Давай сюда бумажник.
— Я полицейский, — пробормотал тот, словно спросонку.
— Как звать?
— Ларс.
— А дальше?
— Винге.
Йенс приставил дуло к его голове за ухом:
— Бумажник.
Бумажник лежал на приборной панели. Ларс потянулся за ним, затем повернул руку назад, чтобы Йенс мог его взять.
— Телефон…
Ларс отдал ему свой мобильный телефон. Йенс запихнул все в карман. Затем потребовал отдать оружие, которое разрядил — магазин тут же спрятал в карман, а пистолет бросил на пол.
— Куда мы едем?
— Просто прямо.
Ларс повиновался. Йенс, лежавший под задним сиденьем, не мог видеть, куда они едут.
— Кто ты? — спросил Ларс.
Йенс не ответил.
— Почему ты предупредил меня?
— Заткнись.
Около четверти часа они кружили по улицам, пока Йенс не приказал ему остановиться.
Ларс приблизился к тротуару и остановил машину. Йенс потянулся вперед и вынул ключи из зажигания.
— Сиди и смотри вперед, — буркнул он и, оставив Винге с тысячей вопросов в голове, покинул «Сааб» и скрылся в густой растительности какого-то сада.
Оказавшись вне зоны видимости, Йенс остановился и огляделся. Они снова вернулись в то место, где жила София. Ее дом находился всего в двух кварталах. Полицейский просто тупо ездил по кругу.
Йенс быстро добрался до своей машины, припаркованной на площади. Ему хотелось поскорее уехать прочь — он не имел никакого желания столкнуться с Гектором или Ароном. Плюхнувшись за руль, он повернул к заезду на трассу, достал из отвоеванного бумажника удостоверение личности. Полицейское удостоверение: Ларс Винге. Он посмотрел на фото — да, тот самый парень. Засунув удостоверение обратно в карман, вытащил телефон и стал просматривать телефонную книгу. Обнаружил несколько контактов: Андерс, Доктор, Гунилла, Мама, Сара… на этом список заканчивался. Невероятно бедная записями телефонная книга! Йенс посмотрел последние набранные номера и принятые вызовы. Ларс не много пользовался своим телефоном — только несколько звонков некоей Гунилле. Тогда Йенс перешел на неотвеченные вызовы — три пропущенных звонка от Сары и два от неизвестного абонента.
Проезжая по мосту Стоксундсбрун, Йенс открыл окно и выбросил магазин с патронами и ключи от машины в воду через перила моста.
Альберт оставил их вдвоем, удалившись в гостиную.
— Какой у тебя замечательный сын, — сказал Гектор. Затем он стал говорить
София прервала его:
— Гектор, я хочу попросить тебя уйти.
Он не понял:
— Ты хочешь, чтобы я ушел?
Она кивнула. Он вглядывался в ее лицо, пытаясь прочесть в нем что-то.
— Почему?
— Потому что я так хочу. И я прошу тебя больше сюда не приходить.
Гектор разглядывал ее, наморщив лоб и сжав руки.
— Хорошо, — проговорил он наконец, стараясь делать вид, что ее слова не произвели на него сильного впечатления. Потом поднялся, но вместо того, чтобы уйти, остановился у края стола. — Не знаю, в чем я провинился.
София избегала встречаться с ним глазами.
— Ты ни в чем не провинился. Просто я хочу, чтобы ты ушел.
Судя по всему, он расстроился, но не стал устраивать сцен — позвонил по телефону, сказал пару слов по-испански и вышел из дома. К воротам подъехал на машине Арон.
Она еще долго сидела у стола — время остановилось.
— Мам, ты решила умереть в одиночестве?
Сын с разочарованным видом вернулся в кухню и сел напротив нее. Она не ответила — поднялась и стала убирать со стола.
— Чего ты боишься?
— Я не боюсь, Альберт. Просто это моя жизнь, и я сама решаю, чего я хочу, а чего нет. Ты понял?
Она слышала, как жестко и неискренне звучит ее голос.
— А кто он все-таки?
— Я же тебе говорила.
— А по-настоящему?
И снова София не ответила. Более всего на свете ей хотелось сказать: «Альберт, милый, ради бога, помолчи! Они слышат каждое наше слово!»
Однако вместо этого она лишь молча указала пальцем в сторону гостиной, словно желая выгнать вон непослушного ребенка. Альберт был слишком взрослым для такого наказания — даже не понял, что она имеет в виду. Он молча вздохнул, поднялся и вышел из кухни.
София вылила шампанское в мойку.
Квартира напоминала старый склад — открытая, большая, по-спартански обставленная, с колоннами, поддерживавшими относительно высокий потолок. Харри проживал в мансарде на Кунгсхольмене. В этой старой обшарпанной квартире он обитал с тех пор, как Йенс познакомился с ним, — лет пятнадцать, не меньше. Харри был самоучкой и всю свою жизнь проработал частным детективом. В семидесятые и до середины восьмидесятых он действовал в Лондоне, а затем по каким-то загадочным причинам решил вернуться домой.
Харри только что проснулся и бродил по большому открытому пространству квартиры в войлочных тапочках и клетчатом халате. Его редкие волосы торчали на голове ежиком — их хозяина это нисколько не заботило.
— Кофеварка включена, но придется подождать, потому что я забыл обработать ее средством для снятия накипи.
Голос Харри звучал шершаво и хрипло, словно ему нужно было прокашляться.
Электрическая кофеварка в кухонном уголке тревожно шипела и булькала. В комнате было включено четыре компьютера. Харри перебрался к ним, почесал голову.