Ее андалузский друг

Содерберг Александр

— Хорошо, — тихо проговорила Гунилла.

Они ездили кругами по городу, тяжело дышали, смотрели по сторонам. Ни один из них не хотел ехать домой и сидеть в одиночестве. Хассе сидел, стиснув зубы, Андерс заметил это, похлопал его по плечу:

— Пройдет.

— Когда? — пробормотал Хассе.

— Через несколько дней, — соврал Андерс.

Ханс продолжал вести машину по ночному городу.

— Ну, теперь ты можешь рассказать мне всю историю? — спросил он.

— Что бы ты хотел знать?

— Все.

— Типа?

— Начни с того, почему

вы убили блондинку, девчонку короля ипподромов. Вы ведь убили ее?

Голос его звучал глухо, почти как шепот.

Андерс заметил, что его правая нога совершает стереотипные бессмысленные движения. Усилием воли он заставил ее перестать.

— У нас не было выбора. Она видела, как один из наших парней убрал одного из людей короля.

— Зачем вы убрали его? — спросил Хассе.

Андерс потер глаза:

— Все пошло вразнос. Я уже и не помню всех деталей.

Он посмотрел в окно. Дома, мимо которых они проезжали, казалось, зловеще затаились.

— В окружении Зденко был один парень, с которым мы начали работать поначалу. Мы хотели использовать его как доносчика, но он повел двойную игру. Надул нас как детей. Я верил ему на все сто — и Гунилла с Эриком тоже… Но он был предан своему боссу. Мы в корне неправильно оценили ситуацию. Когда мы это поняли, все уже так закрутилось — мы могли потерять все. Так что мы начали обрабатывать Патрицию Нурдстрём, девушку Зденко. Она помогла нам заполучить то, что нам было нужно. А я обеспечил самоубийство предателя.

Андерс откашлялся.

— Но она все видела. Стала истерить, кричать, что пойдет в полицию… Черт-те что…

— И что вы сделали?

Андерс посмотрел на Хассе. Тишина говорила красноречивее всяких слов.

— Каким образом?

Аск не любил предаваться таким воспоминаниям.

— Как с журналисткой — у меня это сегодня просто как дежавю, черт бы ее побрал… Но перед тем я застрелил этого ублюдка Зденко на ипподроме Ягерсро… На мне был парик. Вся та история, которую ты прочел в вечерних газетах, про гангстерские разборки и прочую туфту, — все это высосано из пальца. Мы забрали большую часть его состояния — все, до чего смогли добраться.

— А куда делась блондинка?

Туманные контуры города прояснились, когда из-за горизонта стали пробиваться первые лучи солнца.

— Она на дне морском, — пробормотал Андерс себе под нос.

И снова она проснулась с неприятным чувством. Ей захотелось поскорее встать с постели и уйти, словно комната была заражена какой-то инфекцией.

София налила себе чашку чая, подошла к лестнице, ведущей в подвал, достала из укромного места монитор. Каждое утро одна и та же процедура. Держа его перед собой в руке, она пошла обратно в кухню, прихлебывая на ходу горячий чай. Внезапно на экране появилась картинка. Отрывок был снят ночью, уличные фонари освещали гостиную слабым светом. Мужчина в темной одежде прошел мимо камеры к лестнице на второй этаж, затем сюжет оборвался. София похолодела, отставила чашку с чаем, чтобы не уронить ее. Ей показалось, что все силы покинули ее. В следующем отрывке тот же мужчина проследовал от лестницы в гостиную и исчез из кадра.

То, что она испытала, нельзя было назвать обычным страхом. Это было чувство иного рода — леденящий ужас, от которого у нее закружилась голова, в горле встал ком, колени подогнулись. София посмотрела еще раз — отрывок

был темный и размытый, фигура в кадре казалась враждебной и зловещей. Найдя кнопку перемотки, она перемотала назад и нажала на паузу. Мужчина замер в странной позе, держа одну ногу в воздухе. Волосы у него были мокрые от пота.

Ошибиться было невозможно — это Ларс, полицейский по имени Ларс…

Сванте Карльгрен брился в ванной комнате, когда зазвонил его новый телефон. Он знал, кто ему звонит, — этим номером пользовался только один человек. Сванте поднес трубку к уху чуть на расстоянии, чтобы не перемазать ее пеной для бритья.

— Карл Густав, — ответил он.

— Это Хокан…

Сванте провел по лицу бритвой.

— Что у тебя на сердце?

— Мне нужна дополнительная информация о твоем парне.

— Почему?

— Я воспользовался своими обычными каналами, искал, расспрашивал знающих людей, но пока ничего не обнаружил. Мы надеялись, что это человек, которого мы знаем… но, похоже, дело обстоит иначе.

— Я тебе уже заплатил. А теперь ты звонишь и сообщаешь, что у тебя ничего нет.

— Я этого не сказал.

— Именно это ты и сказал.

Сванте брил верхнюю губу.

— Мне нужен более точный словесный портрет.

— Я дал тебе то, что у меня есть.

— Нам нужно встретиться. Я хочу, чтобы ты посмотрел кое-какие снимки. Чтобы мы вместе создали более четкое описание этого человека.

Сванте сидел в машине на парковке возле ресторана «Чельхаген». Окно было открыто, несколько человек прогуливались по дорожке между рестораном и Музеем военной истории. Карльгрен, сам того не замечая, барабанил пальцами по рулю — он терпеть не мог ждать.

Перед ним остановился внедорожник. Из машины вышел Хокан. Серая рубашка, щетина на затылке, бритые виски. Глаза у него были глубоко посажены, словно постоянно прятались в тени. С другой стороны из машины вылез второй парень, пониже ростом, с такой же прической. Этот выглядел постарше.

— Прокатимся на моей машине? — спросил Сванте.

Хокан покачал головой.

— Прогуляемся, — ответил он.

Сванте вышел из машины, протянул руку. Хокан ответил на рукопожатие быстрым и нервным движением.

— Это мой коллега Лейф Рюдбек, — сказал он и кивнул на своего спутника.

Карльгрен пожал руку низенькому, и троица направилась прогулочным шагом вдоль канала.

Телеобъектив поймал издалека трех мужчин, получились четкие снимки. Сидя на заднем сиденье своей машины, Андерс нащелкал их два десятка. Он знал, кто этот бритый в серой рубашке, и второго тоже знал, но имен никак не мог вспомнить. Их он точно видел раньше. Длинный был гангстером среднего пошиба — однако дело давнее. Андерс порылся в памяти. Имя вертелось на языке. Он помнил, что парень фигурировал в деле о ресторанной мафии, которую также подозревали в терроризме. Однако сам не террорист, фигура помельче. Помнится, начал угрожать сирийцам, которые держали в городе рестораны… как же его звали, черт подери? И второго, коротышку… Андерс изо всех сил напрягал память, но не мог вспомнить.