Ее друг
Шрифт:
Тогда я ещё не понимала, что заточение и порка — это не конец моих бед.
Девятого января дядька выпустил меня из кладовки и тут же заявил.
— Это ещё не всё наказание, проклятый ты сорванец. Моему другу Игорю ты понравилась и он решил оплатить твоё распиз…во. Сегодня, когда он привезёт новую бутылку вина, ты поедешь с ним.
— В смысле поеду? Куда? — распутывая пальцами скатанные локоны волос, пробурчала я.
— Куда-куда! Раскудахталась, — разорался Семёнов, — куда скажет, туда и поедешь. И будешь с ним покладистой и ласковой, иначе полетишь из дома на
— Ты спятил?! — в ужасе прошипела я, после чего дядька ещё больше рассвирепел.
— Это ты у нас чокнутая, а я за будущее твоё беспокоюсь. Потом спасибо мне ещё скажешь. Решетниковым ты на хрен не сдалась, а Игорь 3же сейчас готов тебя, а потом возможно и нас, обеспечивать. Главное гонор свой убавь и…
Я не стала слушать безумные речи дяди и сорвалась с места, чтобы поскорее убежать в комнату и всё обдумать.
— А ну стой, ты!.... Неблагодарная бестолочь. Если откажешь Игорю — можешь собирать вещи и проваливать из моего дома. Поняла?!
Развернувшись на пороге, я уставилась в багровое дядино лицо и попыталась не показывать страха, пронзившего каждую клетку тела.
— Я не соглашусь.
Дядя плотно сжал губы, а через минуту грубо выплюнул.
— Тогда вали отсюда и по быстрее, вредительница. И про пенсию забудь — она будет хоть немного компенсировать мои потери.
Мне тогда казалось, что дядь Коля ещё передумает, остынет, но нет… все его угрозы оказались правдой.
Дядька выкинул меня на улицу, словно бродяжку какую-то и даже вещи толком не дал собрать. Последней каплей стало то, что Семеновы решили не отдавать мне телефон, который я покупала на свои деньги.
Не выдержав, я расплакалась от обиды и пригрозила родственникам заявлением в полицию.
Дядя долго смеялся после моих сбивчивых угроз.
— Тебе никто не поверит, — усмехнулся он, — сколько у тебя приводов в полицию? Три привода за два года. Вот! Даже не пытайся, сорванец. Как решишь принять предложение Игоря — приходи. Мы тебя так уж и быть простим.
Утерев заплаканное лицо, я показала дяде средний палец и поплелась к деду. Конечно можно было идти к другу, но после новогоднего застолья в доме Решетниковых, я очень сомневалась, что меня там примут. Да и друга подставлять не хотелось… Оставался только родной дед, который ещё ни разу не назвал меня по имени. Я с детства была для него дьяволёнком… И похоже дяволенком и осталась. По крайней мере, когда дед открыл входную дверь и увидел внучку с рюкзаком и сумкой на пороге, он несколько раз перекрестился и быстро захлопнул дверь.
Вариант с дедом провалился и я оказалась на пустынной, засыпанной снегом улице одна — без денег, телефона..., хотя и это не стало последней моей неприятностью.
На пешеходном переходе я сильно поскользнулась и стремительно покатилась под ближайший автомобиль, который уже начал движение… Под визг тормозов из машины выбежал мужчина и стал посыпать мою голову отборным матом. Всхлипнув, я подняла голову, чтобы рассмотреть грубияна и... столкнулась с темными глазами Арсения.
Глава 11
Даже
Секунда.., вторая и я разрыдалась в голос. Я не представляла, что умею так одержимо реветь. Что это было..? Жалость к себе, беспросветность ситуации, встреча с любимым? Я не знаю! Но перезвон моих воплей и рыданий на добрую минуту заглушил все шумы улицы.
Арсений тоже как-будто растерялся. Его обычная холёная уверенность стёрлась и мужчина шокировано оглядывал моё распластанное по асфальту тело.
— Маша?! — наконец заговорил Решетников, — как… как ты? Переехал ногу?
Сглотнув последний всхлип, я смотрю на ушибленную ногу, а потом быстро утираю рукавом куртки разводы слёз на щеках.
Отрицательно качнув головой, я осматриваюсь по сторонам и в ужасе понимаю, что своими криками привлекла внимание множества людей. Людской гомон и волны любопытного беспокойства основательно угнетают мои ментальные способности. Воздух вокруг становится горячим и приторно-тяжелым.
— Надо вызывать ДПСников, — раздаётся незнакомый женский голос над головой, — и скорую...
— Мы сами справимся! — резко цедит Арсений и в два движения, без какой-либо осторожности, поднимает меня на руки.
— Дома разберёмся, — шепчет мне на ухо мужчина, после чего усаживает в салон своего огромного серого внедорожника.
Окружённая теплом и запахом натуральной кожи, я быстро согреваюсь и боль в ноге постепенно отступает. А ещё… ещё в голову навязчиво лезут всякие мысли...
Скорее всего от пережитого стресса сознание затуманивается и мне начинает казаться, что мы с Арсением пара. Или лучше семья. И сейчас мы едем не в неизвестном направлении, а движимся в наш уютный домик на окраине города. Дома нас обязательно ждет вкусный ужин, а после мы окунёмся в незабываемую ночь. И он — Арсений — безумно любит меня, а я — Маша — купаюсь в его заботе и ласке.
— Чему улыбаешься? — сухо спрашивает мужчина, тем самым выталкивая меня из пучины мечтаний, — странная ты Машка девчонка. Ещё пять минут назад ты вопила словно на голову больная, а теперь сидишь и чему-то лыбишься.
— Это плохо? — спрашиваю я, а потом перевожу взгляд на длинные смуглые пальцы Арсения, которые крепко сжимают колесо руля.
У Решетникова даже ладони красивые. Он весь идеален. Мужчина в полном смысле этого слова.
— Пока не решил. Но определённо считаю, что ума и мудрости тебе не достаёт.
Я хлопаю глазами и приоткрываю рот от удивления. Это что сейчас было? Арсений назвал меня тупой?
— Не дуй губы, Машенька. Твои губа не для этого созданы, малышка, — усмехается мужчина и быстро проводит ладонью по своему подбородку, — мы найдём им другое применение. Как считаешь?
— Не знаю, — тихо отвечаю я и инстинктивно касаюсь губ.
— Нога болит? — резко переводит тему Арсений, — ты как оказалось то там — на краю города. Да ещё и с сумками?
— Нога не болит, — немного подумав говорю я, а на остальные вопросы пока решаю не отвечать.