Её личное безумие
Шрифт:
Ну же, Виктория! Не бойся. Делай хоть что-то! Не позволяй этому придурку тебя пугать. Двигайся!
Но она не шевелится. Она просто смотрит перед собой и только тогда, когда глаза Луи принимают чёрный цвет, ей всё становится ясно. Нет! Хочется закричать. Хочется сделать хоть что-угодно.
Потому что это опять случилось с Луи... опять. Эти глаза. Этот голос.
Всё повторяется.
Безумие. Луи опять овладело его безумие.
Уже не остановиться. Уже не спастись.
Виктория кидается в сторону. Она бежит так быстро, как только может, но уже не удаётся выбраться из этой ловушки. Томлинсон
Ну же... Ну же, пожалуйста!
Она плачет. Она напугана.
Она понимает, что это может стать её окончательным поражением.
– Тварь! – шипение. Голос, который так сильно её пугает. – Конченная тварь, Виктория!
И удар. Ещё один. Ещё.
Её бьют прямо ножом в спину. Её убивают.
Брызг крови. Дикий крик. Беспомощность, которая ничего не изменит.
Ей страшно. Боже мой, ей же так страшно.
« – Папа, что ты делаешь?! Отпусти! Отпусти меня!!!
Но он не слышит. Он не думает. Он наклоняет своего ребёнка и, удерживая одной рукой, резким толчком разрывает складки её девственной плоти. Крови так много. Боли ещё больше.
Она умоляет его остановиться. Она умоляет его прекратить.
Но никто не останавливается. Никто даже не думает этого прекращать.»
Ещё один удар. Ран много, слабость охватывает всё тело.
Виктория лежит на животе и с закрытыми глазами ощущает, как адски уродуют её тело. Нет сил. Даже на то, чтобы встать. Чтобы сделать хоть что-то.
Ну же! Ты же можешь, Виктория! Ты всегда могла это делать.
Вспомни. Вспомни, ради чего ты живёшь!.
«Чтобы все эти твари сдохли. Чтобы все, кто причинил тебе боль, пожалел.»
Она сильная. Она справится.
И Виктория делает это. В тот самый миг, когда руки Луи чуть соскальзывают с её горла, она уворачивается. Плюёт на боль и прямо коленом бьёт Томлинсона в область паха. Нет, она ни за что не примет поражение так быстро.
Удары не прекращаются. Её ноги бьют по его телу и только тогда, когда Томлинсон складывается пополам, девушка решается подняться. Её спина окровавлена. Её ноги едва удерживают её на месте.
Беги. Беги!
И она бежит. Не стоит больше ни одной чёртовой секунды в этом пугающем зале.
Она бежит так быстро, как только может. Потому что знает, что Луи не остановится, пока не убьёт её. Он не прекратит, пока не сделает тоже самое, что сделал когда-то со своей прошлой девушкой Джулией.
И Джулии теперь нет. Ведь её жестоко изнасиловали и убили два года назад. А кто был в этом виновен? Кто это сделал из-за своей неконтролируемой агрессии?
Луи. Тот, кто только что раскрыл свою самую страшную тайну.
Комментарий к Глава 28 Дорогие мои, с 8 марта! Желаю вам быть самыми счастливыми, радостными, яркими! Улыбайтесь каждый день и ловите от жизни всё самое лучшее))
А самое главное, помните – если вы будете любить себя, то вас полюбит весь мир!
Любви вам и самых тёплых эмоций!
====== Глава 29 ======
Сегодня совсем пусто вокруг. Нет того привычного движения, громкого шума, который в обычное время так сильно его раздражал. Нет даже тех косых взглядов со стороны или сплетен, которые так сильно любили
Уже нет.
Казалось, в этом корпусе жизнь постепенно исчезала и всё, что от неё осталось, это подобная пустая тишина, которая ничего не может принести, кроме болезненной грусти. Луи старается всё же об этом не думать. Он даже пытается отвлечься от окружающей его пустоты, проходя к центру столовой и осматриваясь по сторонам в поисках хоть кого-то знакомого.
Он уже целую неделю проводит этот странный образ жизни. В одиночестве. В этом месте. Без каких-либо радостей своего существования.
За одним из столиков сидит лишь один Стайлс и Томлинсон даже не сдерживает насмешки, от такой «многолюдности» за этим местом. Ведь так непривычно — раньше за их столом сидело, как минимум человек десять. Но а что сейчас? Один печальный Стайлс и Луи, который пришёл сюда только от неспособности занять себя чем-то другим.
Появление Томлинсона никак не заставляет Гарри проявить бурную реакцию. Тот просто равнодушно кивает и продолжает понемногу пить свой крепкий кофе, который почему-то в последнее время стал его любимым напитком. Видимо, парню не хватает тепла. Или же той бодрости, что уже долгое время не проявляется на его когда-то жизнерадостном лице.
– Что опять случилось, Гарри? – хмуро интересуется Томлинсон, присаживаясь и осматривая своего приятеля не самым радужным взглядом.
Всё же смотреть на это мрачное лицо уже безумно надоело и надо же хоть о чём-то поговорить в этом самом месте. Самое страшное для Луи — это просто молчать. Он скоро сойдёт с ума от подобного пугающего его молчания.
Гарри делает глубокий вздох. Откладывает чашу с кофе в сторону и каким-то безжизненным взглядом смотрит на строгое лицо Луи.
– Виктория опять не берёт трубку, – просто говорит он. – Уже целую неделю. Неужели она так легко смогла меня забыть и просто уехать из этого места, так ничего и не объяснив?
Приходится с раздражением вздохнуть. Он слышал эти слова больше тысячи раз. Он выслушивал это почти каждый день и сегодня было уже крайне сложно выдавливать из себя какое-то сочувствие. Ну конечно, Стайлсу было сложно. Виктория, ведь просто исчезла.
Никаких следов. Ни одного намёка хотя бы на приблизительное её расположение.
Ни одной подсказки на то, была ли она вообще жива.
– Не переживай, – Луи мягко улыбается, пытаясь хоть как-то выразить своё понимание к сложившейся ситуации. – Она рано или поздно объявится. Может, ей просто нужно время для размышлений или ещё для какой-то женской фигни, Стайлс. Девушки, ведь такие. Они никогда не бывают предсказуемыми.
Стайлс с усмешкой делает очередной глоток своего кофе. Слова Луи, по-видимому, его забавляют, но даже сложно сказать, к добру это было или же нет. Гарри всё также выглядит расстроенным. Его замкнутость ни на шаг не сдвинулась со своего места.
– Твоя вот уже сегодня объявится, – вдруг с резкостью заявляет Гарри.
Да говорит так пылко, что Томлинсон и не сразу понимает услышанных слов. Он просто застывает на месте. Улыбка исчезает с его губ и он с шоком смотрит в сторону уже ухмыляющегося Стайлса. Как же всё-таки стремительно стал изменяться этот разговор. Волнение неприятной волной пронзается во всё внутреннее пространство мужского тела.