Её личное безумие
Шрифт:
Смешок. Эти слова вызвали искренний смех у самой Виктории. Она улыбается и теперь окончательно чувствует, как забавно было слышать подобные слова. Все считают вокруг её стервой. Все так и стремятся испортить ей жизнь. Но они не учли одного важного и главного момента: Виктории совершенно плевать на мнение всех остальных.
– Я чувствую, что ты, милая Роуз, живёшь по устарелым стереотипам, – шаг брюнетки и она оказывается ближе к стоящей девушке. Глаза двоих соперниц разжигаются ещё жёстче. Атмосфера накаляется и плотность этого помещения сужается в своём пространстве. – Ох,
Улыбка на лице Виктории не исчезает. Она довольна своими словами. Желаемый эффект был достигнут.
Роуз обиженно открывает рот и пытается что-то сказать, но... Она не может. Не может заставить себя продолжать противостоять этой ехидной змее и дальше. Виктория попала в цель. Задела ту самую больную рану, сердце от которой ещё не успело зажить.
Разговор оказался законченным. Больше нет смысла находиться здесь и продолжать что-то доказывать. Поэтому Виктория и выходит из комнаты. Не прощается ни с шокированной Лорен, ни говорит что-то ещё уколотой в глубокую рану Роуз. Всё закончено. Она поставила на место своих недоброжелателей. Как и всегда.
Лорен просто стоит и смотрит перед собой, замечая, как молчаливая девушка поправляет прядь своих рыжих волос. Та молчит и не решается начать разговор, полностью погружаясь в молчание. Непривычно видеть её такой запуганной. Именно Хейл всегда казалась яркой и физически сильной личностью, что совсем не сходилось с её образом на данный момент. Рассеянный взгляд. Напряжённое тело. И это унылая осанка, которая являлась ключевым моментом в передачи искренних чувств задумчивой Роуз. Ей больно. Она просто пытается с этим бороться прямо сейчас.
– Почему ты не сказала мне раньше? – как-то с обидой спрашивает Лорен, всё ещё не отходя от полученного шока. – Ты...?
Хочется сказать «сирота». Но Лорен не решается озвучить такое пугающее слово вслух.
Перед глазами так и мелькает сложившаяся недавно картина, как две девушки грозно сошлись в словесном поединке, как Роуз бесстрашно смотрела на свою соперницу, а затем точно также и запугано отвела свой взгляд.
Произошедшее вводит в ужас. Услышанные слова пугают ещё больше.
– Я не хочу об этом говорить, – наконец, Роуз приходит в себя. Смотрит более жёстче, говорит более хладнокровнее. – Это не имеет значения. Прости, что пришлось это услышать, просто... – она не выдерживает и замолкает на пару секунд, делая глубокий вздох, а затем смотрит уже абсолютно нежным взглядом на стоящую перед собой девушку. – Просто Виктория безумно любит задевать мои слабые места.
Лорен с пониманием кивает. Конечно. Тяжело так сразу и всё рассказать. Роуз таинственна. Не любит раскрывать о себе большинство неприятных секретов. И Лорен не винит её за это, наоборот — смотрит с непривычным для себя уважением на этого человека, который совершенно не похож на страдающего от гибели
– Я понимаю, – Лорен неуверенно выдавливает улыбку, – тебе не за чем рассказывать мне всё сразу.
У Роуз от такого понимания начинает медленно подниматься настроение. Девушка ненавидит, когда её расспрашивают. Просят сразу признаться в том, что является слишком личной частицей её итак не самой грандиозной жизни. И теперь от такой чуткости Лорен весь болезненный осадок начинает постепенно сбрасывать свои очертания. Всё-таки Роуз не ошиблась в этой девочке — она оказывается намного чище всех этих тупых людей, которые ходят по всему пространству этого учреждения.
Роуз уже пытается успокоиться и после этого позволяет себе выглядеть уже не такой подавленной, как раньше. У всех людей бывают свои слабости. Даже у самых сильных. Поэтому она больше не должна об этом думать.
– Тогда, думаю нам стоит перейти к тебе, – вдруг уверенно заявляет Хейл, полностью снимая с себя остатки плохого настроения. – Рассказывай, что такого случилось, что сам Зейн Малик полностью вышел из себя.
Лорен смущается и опускает взгляд, мельком замечая поверхность перевязанных ладоней. Что же. История обещала быть не такой уж длинной, но стоило честно признаться — радостной и интересной она тоже совсем не была.
Джавад даже не успевает заметить, как дверь его кабинета резко открывается и как в неё влетает рассерженный Зейн, чьи карие глаза так и мерцают огнём безумной ярости.
Чёрт. Джавад знал о таком поведении своего сына. Сейчас опять будут неприятные крики и ссоры. Вновь тоже самое.
– Что случилось? – без интереса интересуется мужчина, продолжая сидеть за своим столом и перебирать некоторые бумаги из документов. Его голос строг, но разве Зейна будет пугать такое обращение к себе?
Увы. Зейн вообще ничего не боится.
– Я хочу написать заявление, – парень говорит почти сразу и Джавад лишь с раздражением закатывает глаза. – Я отказываюсь заниматься с этой девчонкой.
Ну вот. Опять за старое. Джавад уже не знает, что и делать. Итак потребовалось несколько недель, чтобы убедить своего сына в необходимости тренировать Лорен Грейсон. Этот парень был таким упёртым и совершенно не желал следовать поставленным перед собой задачам. Чёрт. Уже было невозможно выяснить, как именно поставить этого зазнавшегося в себе парня на место.
– Успокойся, Зейн, – голос Джавада холоден. Он отводит в сторону один пакет с документами и недовольно поднимает свой взгляд. Как он и думал. Зейн метает молнии своим злым настроением. – Прими горячую ванну и остуди этот свой яростный пыл.
– Ты издеваешься надо мной?! – Зейн орёт. Голос парня яростный и он чувствует, как внутри кипит невероятный гнев. Хочется разорвать что-то. Крушить всё, что находится вокруг. – Чёрт побери, отец, я не могу так больше! Я на дух не переношу эту взяткодавательную сучку, а ты хочешь...