Её проклятие. Его Истинная
Шрифт:
– С удовольствием и это попробую, — согласилась она.
– А рисовать ты умеешь? — неожиданно спросил парень.
– Рисовать? — Дори удивилась.
– Ага. А то бы позвал тебя расписывать посуду. Это тоже очень увлекает, но тут рука набитая должна быть. Так что, хочешь попытаться?
Дориана рисовать умела. В отрочестве. У нее даже был преподаватель свой, живописи учил. Надо же, она и подзабыла, что получила воспитание и образование, положенное благородной девице. Привыкла к новой жизни помощницы
– Я очень хочу художеством позаниматься, — сказала девушка с жаром.
– Вот и договорились. Тем более, заказ у нас большой сейчас предстоит. Мы ведь самая большая мастерская в столице. И для помолвки кронпринца нас наняли.
– Неужели? – поразилась Дори. Снова этот принц. И странные чувства, когда она его вспоминает.
– Не только вам сделки с королевским двором заключать! — Илек горделиво подбоченился. — О помолвке будет на площаде объявлено, как положено. И весь люд, что придет, получит по кружке с ритуальным напитком. Представляешь, сколько посуды надо?
Дориана кивнула.
– Так что сейчас пока кружечки запекаются, ну, ты видела. А после мы их расписывать будем. Нет, я тебя работать на себя не заставляю.
– Я с удовольствием приму участие в свободное время, — перебила девушка гончара, — мне очень нравится рисовать, и я умею работать с красками. Занималась живописью, давно.
– Вот и сговорились! – расцвел Илек. — Хоть одну разрисуешь, уже мастерам легче. А то времени мало осталось. Мы сейчас все кружки, что у нас сохли, срочно обжигаем. А подмастерья лепят новые с самого утра. У нас большой цех есть, где много работников.
– А успеете вы справиться? – Дори прикинула, столько народа может прийти послушать благую весть.
– Нет, — улыбнулся Илек, — но в городе еще две мастерские, так что работы всем хватает. Просто нам больше всего заказали. Уровень, чуешь?
Дориана кивнула, выражая уважение к уровню мастерской, в которой ей довелось погостить.
– Это мне сегодня отдохнуть дали, а завтра с утра тоже впрягусь, и до самой помолвки. Так что сама приходи, как свободна будешь, найдешь меня здесь.
Дори пообещала заглянуть. И спохватившись, поняла, что время уже очень позднее. Так что урок лепки придется на сегодня закончить уже. С нее гончарного круга хватит. И напоминания о свадьбе наследника Меелингов. Об этом она и думала всю дорогу до дома. Рассеянно попрощалась с Илеком, спасибо сказала, что проводил, и шмыгнула в комнату к себе, надеясь на ночь без тигров под окошком.
10.3
Золиданна смотрела в зеркало, отмечая красные пятна, покрывшие щеки, лоб и скулы. Ей надо успокоиться. Она дышала так, словно пробежала от старой Меелинги и обратно, не сбавляя темпа.
В висках колотили молотки о наковальню, пальцы тряслись и ноги подгибались.
Ее
Все же родитель! К нему она спешила в детстве жаловаться на разбитую коленку. Да, и у принцесс такое случается. Особенно в младые годы.
Отец жалел ее, гладил по голове, дул на пораненную кожицу, говорил успокоительное что-то, а потом уже целительниц звал, если само не утихало.
А теперь он сам наносит ей раны. И не спешит ее утешить, взять на себя боль, как раньше.
Отчего так сердце его очерствело?
Но успокоиться надобно.
Золиданна прошла в умывальню, плеснула в лицо водой студеной, чтобы снять с лица горячку.
Потом и мокрое платье переодеть пришлось, да это меньшее из беспокойств, главное, что жар с кожи ее весь ушел.
Менять наряды Золи умела и без посторонней помощи, это бальное платье пока застегнешь, всех богов и темных духов вспомнишь. А повседневные не так хлопотно снять — надеть.
Только она управилась, к ней в покои постучали. Вежливо, но уверенно.
– Проходите, — разрешила она.
Дверь открылась, и, о, какой сюрприз, в комнате оказался кронпринц Дитмор. Выглядел он то ли озадаченным, то ли задумчивым.
– Дитмор! Как удивительно! — чуть не задохнулась от неожиданности Золиданна, радуясь, что успела в порядок себя привести.
– Прости, Золиданна, — он церемонно склонил голову, — я знаю, что не должен бывать у тебя в покоях наедине. Но разговор, который у меня есть, не предназначен для чужих ушей. Даже если это будет самая верная твоя служанка.
— Проходи, Дитмор, — пригласила она его, — я собиралась выпить холодного чаю на травах, если ты хочешь…
– Да, с удовольствием освежусь.
Принц проследовал к столу, взял кувшин с напитком и налил два бокала.
– Тебе добавить меда? — спросил он. И прозвучало это так тепло, по-семейному. Золиданна поймала себя на мысли, что и впрямь хотелось бы ей построить будущее с этим гордым и сильным мужчиной, который так редко показывает свои чувства, а мысли и того реже.
– Не откажусь.
Такие вежливые речи. Двух чужих воспитанных людей. Золи ощутила укол в сердце от этого. Путь все и доказывают Дитмору, что она — его судьба, душа оборотня все никак не оттает, чует подмену.
– Что ты чувствуешь, Золиданна? — спросил он, протягивая ей широкий глиняный бокал.
– Приятный аромат горных трав, — улыбнулась неесса, гадая, что же имеет в виду принц.
– Ему и я внимаю с удовольствием, — в его глазах не мелькнуло ни следа улыбки, и это вызвало тревогу у Золи, – но говорю сейчас о другом. У нас с тобой истинность, связь неразрывная. От Аржимея до самых звезд. Как ты ее ощущаешь?