Ее сводные монстры
Шрифт:
Стою и поражаюсь. Тине нужны не мы, а братья, но страдаем из-за них почему-то мы с Ником. И это уже не впервые.
– Ник, пусть войдут, - тревожусь, глядя на этого крепыша. У него такие кулаки пудовые. И Тина подтверждает мои мысли.
– По-плохому - он, - трогает за рукав “брата”, - побьет тебя сейчас.
– Ты рехнулась что ли?
– мужа это все веселит, а вот во мне растет паника, эта Тина - чокнутая просто. Притащила неизвестно кого и качает права.
– Ты фамилию нашу не забыла?
– уточняю.
– Забирай своего
– А у нас разрешение есть. От главы семьи. Не пустите?
– с вызовом спрашивает. И поворачивается к мужику.
– Давай.
Он команды ждал. И тут же, без лишних слов, замахивается. Взвизгиваю и тащу в сторону Ника, и этим мешаю ему - он пропускает удар и пошатывается.
С меня слетает шубка и падает нам под ноги, и полотенце развязывается на груди.
– Ник, - удерживаю ткань на груди одной рукой и поворачиваю к себе голову мужа, у него кровь бежит из носа, и мне плохо, от одной только мысли, как ему больно.
– Дай ключи.
Выдираю у него связку.
– Нет, чего ты, все что ли?
– он нарывается и выпрямляется, небрежно смазывает кровь пальцами и встает в стойку, загораживая спиной дверь.
– Ник!
– дрожащими руками открываю дом. Не готова к такому. Лучше его самолюбием пожертвуем, но сам останется цел.
– Пусть они зайдут, успокойся!
– Нихера.
– Я тебя прошу.
Он поворачивается. Рука в крови, и багровая струйка стекает по подбродку, на воротничок свадебной рубашки.
– Надо обработать. Скорую вызывать, - бормочу и тяну его в распахнутую дверь.
– Пожалуйста.
Выбегают щенки и радостно гавкают, ждали. А вот защищать от чужаков пока не умеют, только лают на парочку, словно чувствуют - они нам не нравятся.
– Николас, - дергаю его, смотрю на Тину. Сейчас отдаст команду своему двухметровому ковбою - и мужа разбитым носом провезут по обледенелому крыльцу.
– Если не успокоишься - я уеду, вот так, в полотенце. Мне холодно.
Он медлит. Как-то по деревянному наклоняется и поднимает мою шубу, отряхивает ее и молча отступает с прохода.
– Вот спасибочки, - благодарит Тина.
– Сейчас еще остальные родственнички подтянутся - и будет совсем замечательно, - мечтает.
И под руку с “братцем” вдвигается в дом.
Глава 41
Спешно натягиваю джинсы и футболку, завязываю волосы в хвост и несусь вниз по ступенькам.
Голоса доносятся с кухни. И лай щенков.
– Ну-ка тихо, - раздражаюсь на своих любимчиков, когда они радостно бросаются мне под ноги.
– Бубочка, Геренал, цыц!
Команда не действует, они у нас пока невоспитанные. Машу рукой на щенков и бегу к мужу.
Николас невозмутимо достает из шкафчика полупустую ребристую бутылку с черно-белой этикеткой. Скручивает крышку и плещет виски себе в лицо, на разбитый нос.
Просто как ребенок.
–
– Обработаем.
– Какая заботливая жена, Николас, - комментирует Тина. Расселась за столом, в руках держит сотовый. Ее детина пристроился позади, замер статуей.
Кажется, такие даже разговаривать не умеют. Как в фильмах, сопровождает всяких важных шишек и ему отрезали язык, чтобы не болтал лишнего.
– Николас, звони, я жду, - поторапливает Тина и постукивает ребром телефона по столу.
– Давай, дорогой. Либо так. Либо плати.
– За что платить?
– стою на носочках и брякаю дверцей шкафа, достаю аптечку. Роюсь в бутыльках. И с ваткой спешу к мужу.
– Материнский капитал, - Тина невозмутимо поглаживает живот.
– Надоело мне ждать у моря погоды. И терпеть. Смотреть, как ты моего мужчину уводишь и оставляешь ребенка без отца.
Я не верю ей. Той, кто вино хлещет чаще, чем я, и поет о беременности.
Падаю на колени перед Ником, который уселся на диван. И смоченной ваткой осторожно касаюсь его носа.
– Очень больно?
– шепчу.
– Безумно. Спасите, доктор, - говорит он.
И улыбается.
Как-то…замираю с ваткой, наши лица так близко, его улыбка - она порочна настолько, мне кажется уже, что вокруг никого нет, мы одни, и я стою тут перед ним на коленях в белом коротком халатике, и сейчас он расстегнет брюки и скажет провести осмотр члена.
– Любишь меня?
– он хоть и улыбается, а смотрит серьезно, на мою суету, мое волнение.
– Надо почаще по морде выхватывать, лапушка.
– Мы вам там не мешаем?
– возмущается Тина.
– Нет, - Ник ведет ладонью по моим стянутым волосам и становится прежним - распущенным и влюбленным, чувственным, тем самым младшим Рождественским, который обожает вредную еду, скорость, драки, крутые машины, красивых женщин.
– Тина, что хотела?
– усилием отводит взгляд от меня.
Растерянно мну в пальцах ватку, смотрю на его разбитый нос. Пахнет виски, капельки спиртного стекают на пухлые губы.
Он облизывается.
– Что я хотела?
– переспрашивает Тина и грохает по полу табурет, когда она поднимается.
– Вы в отеле устроили оргию. Виктор был в вашем номере. И Арон тоже. Есть записи с камер, они уже у деда. И он в бешенстве, Николас. Либо звони братьям. Либо плати. Мне нужны деньги на ребенка.
– А дед знает, что ты нас шантажируешь?
– обрабатываю лучший на свете нос.
Мой голос ровный.
Но я словно коленями на горохе стою.
Дед в курсе, что ночью творилось - эта мысль стучит в висках, и я представляю главу семейства, который запрещал мне к братьям приближаться, но что теперь получилось?
Даже первая брачная ночь…
Сюда больше нельзя соваться, он лишь сделает хуже, эта троица - Блестящий Адвокат, Храбрый Полицейский и Просто Гений - они же неуправляемые, и у каждого своя правда, зато я теперь понимаю всё.