Ее сводные монстры
Шрифт:
И вырываю у него сигарету.
Тушу в пепельнице.
Чтобы он меньше курил у нас правило есть - в моей машине нельзя. Табу.
– Алис, ну чего ты, - с улыбкой спрашивает он и перехватывает мою руку, подносит к губам.
– Сказала бы - потушил. Теперь такие сладкие пальчики. Табаком пахнут.
Невольно улыбаюсь в ответ - вот умеет же он подлизываться. И так всегда. Его даже наши собаки Генерал и Бубочка больше меня ценят, он тайком их вкусняшками угощает.
– Что ты там про ужин говорил?
–
– Гадкий льстец.
– Очень гадкий, - Ник откидывается в кресле.
– Помнишь ты хотела, чтобы я с дедом помирился?
Киваю и добавляю скорость.
Мне не нравится этот их властный дед. Он мне говорил, что я их семью разрушаю, чтобы я братьев не держала возле себя, позволила им жениться, и во всех грехах обвинял меня.
Но Николас его любит.
И это важнее моих обид.
– Сегодня на шесть часов дед ресторан заказал, - Ник спускает на нос темные очки и смотрит на электронные цифры на панели.
– То есть через час. Поздравить нас хочет. Будет он, родители, тетя. Да. И мои братья.
И его братья.
Машина перестает мне подчиняться и виляет. Сжимаю руль и сажусь ровнее, как на экзамене.
– Лапушка, я не настаиваю, - он видит, что водитель из меня после такой новости паршивый, и разговаривает мягко, как с маленькой девочкой.
– Не хочешь - не пойдем. Смотри сама. Все нормально. Без поздравлений обойдемся, - добавляет с усмешкой.
Торможу напротив ателье и щелкаю ремнем безопасности. Выходим на улицу, и наши двери синхронно хлопают, идем по разным сторонам от машины и встречаемся под козырьком ателье.
Времени эти действия заняли - меньше минуты. Секунд сорок на то, чтобы подумать, взвесить чувства и риск, и дать ответ.
Всё равно мы не празднуем. Не собираем гостей. А за один часок в ресторане, где будет вся семья, что случится?
Я ведь не боюсь его братьев. Нет.
– Поздравления лишними не бывают, - делаю решительный шаг в холл, когда Ник открывает для меня дверь.
– Давай съездим.
Глава 5
В ресторане людно, шумно, вечер пятницы - народ гуляет. Часы над зеркалом показывают ровно шесть вечера.
С волнением расстегиваю шубку, и Ник помогает мне ее снять. Перебрасывает ее через стойку вместе со своей паркой и широко улыбается пожилой женщине-гардеробщице.
– Хороший сегодня вечер, - непринужденно болтает он с ней, и я хмыкаю.
Он всегда так делает. Со всеми треплется. И с курьерами, и с кассирами, официантами, охранниками, и с моими одногрупницами, когда забирает меня из универа.
Девочки считают, что мне повезло безумно, этот хитрец всех очаровал своими улыбочками.
А меня бесит.
Что его внимания на всех хватает.
Ник убирает номерки в задний карман черных джинсов, подходит и за бедра притягивает
– Какая девочка тут стоит грустная.
– Не грустная.
– Вруша.
– Нет.
– Да.
– Всё, - выпутываюсь из его рук и отворачиваюсь, а то не сдержусь и засмеюсь в ответ.
– Иди к семье, я догоню.
Хихикаю и отступаю, сворачиваю в коридор.
Навстречу дефелируют официантки с подносами, торопятся в зал. Где-то тут должен быть закуток, ведущий к туалетам, а мне надо макияж проверить.
Нервничаю и тру вспотевшие ладошки. Приближаюсь к туалетам.
Из закутка выходит девушка.
Каштановые волосы с рыжинкой, гладкая челка. Заколка с блестящими камушками и сверкающий кулон на шее.
Хмурюсь.
Бывшая невеста Виктора. Которая врала о беременности. Тут как тут.
Не понимаю. Зачем она сюда притащилась, это ведь нас будут поздравлять, семьей, а Тина тут каким боком?
Она на высоких каблуках и в черном платье-балахоне, и я замедляю шаг, удивляюсь, для чего она эту распашонку на себя нацепила. Взглядом невольно останавливаюсь на ее животе.
И замираю.
Может, мне это только кажется в неярком свете тусклой лампы. Или она просто объелась. Но под черной тканью просматривается небольшой животик.
– Привет, дорогая, - Тина равняется со мной и сдвигает меня обратно в коридор.
Она высокая, еще и на километровых каблуках, наступает на меня, и я пячусь, задрав к ней лицо.
– Ну что?
– тем же приторно-сладким голосом продолжает она.
– Добилась своего, окрутила мужика?
– Что так грубо-то?
– поправляю кофточку и делаю вид, что спокойна, но взгляда от ее живота отвести не могу.
Нет, не показалось, она беременна.
И это не мое дело.
Заверяю себя.
– Поздравляю, - киваю.
– Такая беременная и такая злая.
Она тоже опускает голову на секунду, и тут же вскидывает блестящий взгляд.
– А ты думала я с объятиями к тебе кинусь?
– Тина щурится.
– Ппредупреждаю сразу, Алиса - на моего мужика даже смотреть не смей.
– Он сам на меня смотрит, - это само вырывается, я не хотела.
Но Виктор, правда, смотрел. Сегодня, когда требовал, чтобы я в его машину села, и взгляд у него был такой, как раньше, пристальный, потемневший.
А у него вот что оказывается.
Ребенок будет.
Боже мой.
– Я таких, как ты - насквозь вижу, - Тина подходит на шаг, и почти толкает меня животом, - я тебе устрою веселую жизнь, если начнешь отсвечивать. Поняла?
Со мной давно никто так не разговаривал, я к заботе привыкла и ласке, и сейчас просто хочется в лоб ей дать, ведь я ничего не сделала.
– Будешь наезжать - позову Николаса, и он тебя выставит. Свадьба моя, и ты нежеланный гость. Поняла?
– передразниваю.