Её телохранитель
Шрифт:
У меня перехватывает дыхание, тело находится в предвкушении от того, что он захочет со мной сделать. Его взгляд ещё более напряжённый, более непреклонный, чем вчера, и я всё больше смущаюсь, когда бросаю лифчик на землю поверх сброшенной рубашки.
Я почти никогда не стесняюсь.
— Сними остальное, — приказывает он хриплым голосом. Большую выпуклость в его штанах невозможно не заметить, и вид его твёрдости посылает жар, устремляющийся к моей сердцевине. Макс был прав насчёт того, что я для
Наклонившись, я расстёгиваю молнию на сапогах и ставлю их на землю, прежде чем выскользнуть из остальной одежды так медленно и соблазнительно, как только могу. Я чувствую себя неловко и застенчиво, как подросток, собирающийся заняться сексом в первый раз. Никто никогда не стоял так, наблюдая, как я раздеваюсь, и определённо не так, как здесь, в раннем утреннем солнечном свете.
Потом я заканчиваю раздеваться. Я стою перед ним совершенно голая, внезапно чувствуя себя очень уязвимой. Макс смотрит на меня с выражением похоти и чего-то, что я не могу понять.
Я хочу, чтобы он разделся. Я хочу, чтобы он приказал мне что-нибудь сделать, поставил меня на колени, как он угрожал сделать раньше, и засунул свой член мне в рот. Что угодно, только не то, что он делает сейчас, стоя здесь и глядя на меня.
Я неловко скрещиваю руки на груди, и когда Макс говорит, его голос сдавлен.
— Не делай этого, — приказывает он.
— Ты просто стоишь и смотришь на меня, — шепчу я.
Мужчина пересекает пространство между нами.
— Ты можешь винить меня? Ты очаровательна.
Очаровательна. Этот грубый бывший морпех-телохранитель просто использовал слово «очаровательна», чтобы описать меня. Если бы я услышала это слово из уст любого другого мужчины, я бы, наверное, закатила глаза и рассмеялась. Я не любитель банальных романтических вещей.
Но этот человек говорит это, и мои бёдра дрожат.
— Ты промокла? — спрашивает Макс.
Я раздвигаю ноги и провожу между ними пальцами. Когда мои пальцы касаются клитора, возбуждение проходит сквозь меня, и я немного задыхаюсь. Влага покрывает мои пальцы, и я отдёргиваю их, чтобы показать ему.
— Да.
Телохранитель подносит мои пальцы ко рту с низким урчанием в горле, пробуя меня на вкус.
— Почему ты мокрая?
Что за вопрос?
— Я… я не уверена. — Я запинаюсь на словах.
— Лгунья, — шепчет он. Его взгляд напряжён, и я чувствую тепло, отводя взгляд.
— Повернись, — рычит Макс. Я делаю, как он говорит, разворачиваюсь лицом к стене, пока моё сердце не начинает биться в тысячу раз быстрее, чем обычно. — Положи руки на стену.
Я упираюсь ладонями в стену, выгибая спину и выпячивая
— Раздвинь ноги, — произносит телохранитель.
Я делаю в точности то, что он говорит. Я отхожу, раздвигая ноги, и воздух ударяет по моей голой влажной киске. Я дрожу, стоя там, ожидая его.
Жду, когда он прикоснётся ко мне.
Желая, чтобы он прикоснулся ко мне.
Макс стоит рядом со мной, его пальцы легко скользят по моей спине и медленно по моей заднице. Он растягивает движение, как будто хочет запомнить каждый дюйм меня, но от медлительности этого движения по моему телу пробегает дрожь.
— Это делает тебя мокрой? — спрашивает он хриплым голосом.
Я прикусываю губу.
— Да, — отвечаю, на этот раз честно.
Он тянется за чем-то.
– Посмотри на меня, — говорит Макс, показывая мне хлыст. На его лице появляется мрачное выражение. — Это делает тебя мокрой?
Я задерживаю дыхание, когда моё сердце, кажется, полностью перестаёт биться. Однако я не боюсь; вместо этого, вид кнута посылает шок возбуждения прямо между моих ног. Я выдавливаю одно слово.
— Да.
Уголки его губ приподнимаются в улыбке.
— Как меня зовут, принцесса?
Он уже знает мой ответ, но мы оба будем играть в эту игру. Мне приходится прикусить нижнюю губу, чтобы не расплыться в улыбке.
Этот человек так хорошо меня понимает.
Эта мысль должна ужаснуть меня.
Я отвечаю.
— Джеймс.
Он опускает хлыст на мою ягодицу, свистящее движение, сопровождаемое резким треском, когда он попадает по моей коже. Я вздрагиваю от укола боли, но это также посылает, прилив адреналина через моё тело, смешиваясь с возбуждением, и я завожусь ещё сильнее. Когда Макс проводит ладонью по ягодице, тепло его руки успокаивает мою кожу. — Это делает тебя мокрой, принцесса?
— Да, — выдыхаю я.
Двигаясь позади меня, он скользит пальцами между моих ног, кончиками пробегая по щели и дразня меня.
— Ты такая мокрая и готовая. Тебе нравится мысль о том, что тебя обнаружат здесь совершенно голой?
— Да.
Я извиваюсь, когда он находит мой клитор.
— А когда я говорю тебе, что делать?
Он это знает.
Я ненавижу себя за это, но мы оба знаем, что это так. Я презираю саму мысль о том, что кто-то может указывать мне, что делать, но этот человек может приказывать мне. Один его приказ, и я раздеваюсь посреди конюшни, упираюсь руками в стену и позволяю ему шлёпать меня по заднице хлыстом.