Её телохранитель
Шрифт:
— Да, это так. — Она берёт меня за руку, и я поднимаю её. Движения принцессы грациозны и элегантны, даже, посреди чёртовой конюшни.
И всё ещё такие дерзкие. Она смотрит на меня так, словно хочет, чтобы я попробовал её на вкус. Никогда в жизни мне так не хотелось попробовать что-нибудь вкусное.
— Ты всегда пытаешься взять всё под контроль, — мягко говорю я, протягивая руку к ближайшей верёвке. Раньше я просто шутил о верёвках, но, как только я вижу Александру, я точно знаю, что хочу сделать.
— Ваши руки, принцесса.
Она смеётся,
— Ты действительно думаешь, что я позволю тебе связать меня?
— Я думаю, ты позволишь мне связать тебя, а потом ты позволишь мне лизать тебя, пока не кончишь мне на язык. Я думаю, ты позволишь мне трахать тебя языком, пока ты не закричишь. Я думаю, твой голос охрипнет от того, что ты будешь звать меня по имени.
На её губах появляется улыбка.
— Ты очень доволен собой, не так ли?
Я продеваю верёвку через кольцо, свисающее с ближайшей стены, и подношу ту к девичьим запястьям.
— Ты мне доверяешь?
— Ни капли, — ухмыляется принцесса, но всё равно протягивает руки, и я обматываю верёвку вокруг её запястий и завязываю узлом. Она смотрит на свои запястья. — Что-то мне подсказывает, что ты уже делал это раньше, Джеймс.
— Что я могу сказать? Я бойскаут.
Я тяну за конец верёвки до тех пор, пока запястья девушки немного не приподнимаются. Затем я отступаю назад и восхищаюсь своей работой.
Есть какая-то ирония в том, что она позволила мне связать её вот так. Принцесса Александра — принцесса, которая никогда не хочет быть пойманной. Она провела всю свою жизнь, убегая, избегая быть под чьим-либо каблуком, и делая всё прямо противоположное тому, что авторитетные фигуры в её жизни хотят, чтобы она сделала.
И вот она стоит в конюшне со связанными запястьями.
— Ну, бойскаут, – принцесса Александра с озорным выражением лица отходит в сторону и раздвигает для меня ноги. — Покажи, что у тебя есть. Или ты только можешь трепаться.
Я не могу сдержать улыбку, когда подхожу к ней.
— Думаю, ты знаешь, что я не только болтун.
Губы девушки мягкие, сочные и податливые под моими. Когда мой язык находит её, больше нет борьбы, больше нет споров. Только капитуляция.
Я не тороплюсь, мои руки блуждают по телу Алекс, как будто они не были на ней всего несколько минут назад. Мои пальцы скользят по её коже, дразня, хотя я знаю, что она уже на грани после всего, что только что произошло. Принцесса всхлипывает, когда мои пальцы обводят контуры её грудей, огибают соски и скользят по их поверхности, пока они не становятся жёсткими, и она стонет. Положив руки девушке на талию, я опускаюсь к её груди, беря одну, потом другую в рот, мой язык скользит по соскам, пока принцесса не начинает стонать всё громче и громче.
Я не хочу останавливаться. Я хочу, чтобы мой рот постоянно был на её груди. Я хочу, чтобы мой язык касался её кожи, пробуя на вкус.
Когда я целую живот принцессы, её мышцы дрожат. Я вдыхаю аромат Александры, сладкий и мускусный, как будто я никогда в жизни ничего такого не чувствовал. Я
Я останавливаюсь между её ног, разглядывая в таком виде. С расставленными ногами для меня. Мокрая для меня. Тяжело дыша для меня. Связанная вот так для меня.
Александра смотрит на меня из-под полуопущенных век тяжёлым взглядом, опьянённая похотью, желанием и предвкушением.
— Скажи мне, — говорю я, мои пальцы медленно скользят вверх по внутренней стороне её бёдер. Мой член снова возбуждённый, твёрдый и прижатый к моим штанам, когда я смотрю на её идеальную киску, блестящую от влажности. — Скажи мне, как сильно ты хочешь почувствовать мой язык на своём клиторе.
— Пожалуйста, — всхлипывает Александра. — Я хочу твой рот на мне.
Этого достаточно.
Даже не произнося моего имени, достаточно услышать, как она просит меня об этом. Откуда-то из глубины моей груди доносится низкий рокот. Я хотел бы сказать, что не тороплюсь с ней, что я дразню её дольше, или что я провожу языком по её клитору снова и снова. Я хотел бы сказать, что облизываю каждый дюйм сладкой киски принцессы, прежде чем засунуть язык в её вход.
Но я ничего этого не делаю.
Я не пытаюсь ничего растянуть. Я не могу.
У меня просто больше не осталось такого контроля.
Мои руки сжимают ягодицы девушки, чтобы удержать её, я подношу рот к её киске. Как только я чувствую её сладость, я не могу думать ни о чём другом.
Я, блядь, пожираю её.
Я ем её, как будто умираю с голоду. Я ласкаю языком её клитор и вход, и Алекс стонет, всё громче и громче, пока почти не начинает кричать. Её бёдра упираются в моё лицо, когда я просовываю в неё язык, не важно, как сильно я сжимаю её ягодицы и прижимаю к себе. Она трахает меня в ответ, как, если бы я прижал её под собой в постели.
Когда я раздвигаю ягодицы, плотно прижимая палец к её сморщенной дырочке, она кончает. Принцесса кончает с громким криком, мой язык прочно засел в ней. Её бёдра дёргаются, и мне кажется, я слышу, как она зовёт меня по имени — Макс, а не Джеймс, — но я не уверен, потому что, возможно, я сошёл с ума.
Одной рукой я тянусь между ног, неистово поглаживая свою длину, пока она кончает. Я потерял над собой контроль, внезапно превратившись в похотливого подростка, и прошло несколько мгновений, прежде чем я кончил снова, растекаясь по земле между нами.
Когда я перевожу дыхание, я смотрю на Алекс с того места, где стою на коленях между её ног с расстёгнутыми штанами. Она всё ещё связана, её волосы выпадают большими прядями из беспорядочного пучка, который был завязан на голове, но теперь съехал в сторону. Её грудь поднимается и опускается, и она задыхается, пытаясь отдышаться. Руки принцессы, грудь и живот блестят от пота, а воздух между нами пахнет сексом, грязью, сеном и летом.
Я вдыхаю его. Я вдыхаю её.
Она самое сексуальное существо, которое я когда-либо видел.