Эффект бабочки
Шрифт:
Атака продолжается третий день и скоро должна прекратится — так или иначе. Ещё день-два и власти Венесуэлы не смогут делать вид, что ничего не происходит, больно широко разошлись слухи. До бесстыдства американского Госдепа двадцать первого века здесь далеко, приходится соблюдать хотя бы видимость приличий.
За эти три дня пришлось с десяток раз посетить линию фронта, воодушевляя бойцов речами и личным участием. Ничего такого, если честно — просто пафосные речи, да несколько раз посылал пули в темноту, лёжа в кустах.
Сомневаюсь, что кого-нибудь убил и не уверен даже, что в той стороне вообще кто-то
… но главной гарантией от смены стороны для бандитских главрей служат анархисты. Никто из бандитов не знает, что за страшные и таинственные у меня союзники и сколько их — Родригес нанимал бандитов по своим каналам, а кто и как ему помогал… Честно, даже не подозреваю.
Среди местной аристократии, особенно молодёжи, полно анархистов, а возможность укусить Рокфеллеров может соблазнить и представителей старшего поколения. Есть у последователей Кропоткина [112] и проверенные связи с военными, полицейскими, чиновниками. Анархисты участвуют в каждой заварушке, так что в вечно беременной революциями Латинской Америке они свои.
Таинственных союзников бандиты боятся, впечатлившись огненной смертью рокфеллеровского ЧВК донельзя. Смерть от пули и ножа головорезов не особо страшит, а вот такая, огненная, да ещё неведомо от кого… Главари подозревают, что в их отрядах есть мои глаза и уши, и к слову — подозревают правильно.
112
[112] Князь Пётр Алексеевич Кропоткин (9 декабря 1842, Москва — 8 февраля 1921, Дмитров) — русский революционер-анархист, учёный географ и геоморфолог. Исследователь тектонического строения Сибири и Средней Азии и ледникового периода. Известный историк, философ и публицист, создатель идеологии анархо-коммунизма и один из самых влиятельных теоретиков анархизма.
Бандиты рангом пониже считают, что среди моих союзников не только люди, но и духи — суеверий здесь полно и связь с духами считается чем-то совершенно естественным.
Хвастаются подобными вещами многие, и что самое интересное, сами же в это верят. Испанский фольклор тесно переплелся с местным, индейским, и породил массу новых, подчас необычайно интересных баек. Народ здесь всё больше неграмотный, в лучшем случае читать-писать умеют — самое то для распространения суеверий.
В хижину влетел камешек, обёрнутый бумагой.
— Стоять! — Змеёй шиплю на Зака, бросившегося подбирать. Разворачиваю записку палочкой, корявыми буквами В доме не ночевать. Чиркнув зажигалкой, поджигаю бумагу.
— Покушение, парни, — тихонечко сообщаю компаньонам.
— Хм… может, на позиции? — Предлагает Берти неуверенно, — да каждый из нас в разные отряды.
— Дельно, — киваю одобрительно, — так и поступим.
— Я бы телохранителей из разных отрядов набрал, — неожиданно добавляет Зак, — Что?! Вроде как гвардия. За день-два они договориться не успеют, так что если предатели и попадутся, вряд ли у них что выйдет.
— Великолепно! — От избытка чувств Берти хлопает кузена по плечу, — идея,
— Не пойдёт! — Оспариваю его, — лучше именно гвардию, то есть лучших. Даже если предатель и попадётся, остальные-то на премию будут рассчитывать, бдить!
Вечером разошлись на самые ответственные участки, мне по жребию выпал отряд Хименеса. Капитан его, молодой ещё мужчина, выглядел польщённым, особенно после совместного распития спиртного.
113
[113] Никколо Макиавелли, итальянский мыслитель, философ, писатель, политический деятель. Прославился написанным трудом «Государь», в котором оправдывал применение любых средств ради сильной государственной власти.
— Вы хороший боец, сеньор, — начал он дипломатично, — но парни у меня хорошие, а лезть вперёд…
— Не буду, — заверил его, — мне присмотреться хочется к твоим парням. Возможно, потом будут ещё дела — не на постоянной основе и не обязательно со мной…
Хименес отреагировал на лесть, как моряк Папай в мультиках на съеденный шпинат. Развив бурную деятельность, он моментально вспотел от волнения.
— Не волнуйтесь, капитан, — говорю как можно мягче, — мне нужно посмотреть, как ваши люди взаимодействуют между собой в сложной обстановке.
Главарь притормозил на несколько секунд, переводя мысленно слишком сложную для себя словесную конструкцию, и немного упокоился.
— … власти Каракаса на нашей стороне, — уверенно говорит напористый, молодой ещё адвокат Энтони Мур. Несмотря на молодость, законник излишне упитан, потлив, одышлив и выглядит заметно старше своих лет.
Широко зеваю в ответ и молчу, поуютней устроившись в кресле с кружкой кофе. Прошедшая ночь прошла без сна, пришлось пострелять и поползать по кустам. Отбились без особых потерь, кроме трёх убитых… но лично меня беспокоит больше припухшая после укуса сороконожки левая рука.
— Не стоит, мистер Мур, — я откровенно зеваю, прерывая речь. Зак, отвечающий у нас за медицинскую часть, перестарался и вколол мне морфин. Не заторчал… уже хорошо, но вместе с обезболивающим эффектом пришло равнодушие. Мне сейчас действительно плевать на представителя Рокфеллера.
— Мистер Ларсен, вы не понимаете…
— Это вы не понимаете, — отвечаю, разглядывая ставшие необыкновенно интересными ногти, — вспомните гибель вашей гвардии. Неприятно, правда? Представьте теперь сюрпризы такого рода на нефтяных месторождениях.
Снова зевок…
— Не стоит давить, мистер Мур.
— Мистер…
— А мистер Рокфеллер прекрасно понимает фразу Ничего личного, только бизнес, в ином случае его фамилия звучала бы не так громко. Не пострадал никто из его родственников, не пострадал его бизнес и репутации. Мы всего-то хотим получить за свою землю достойные деньги.
При слове достойные Мур оживился, услышав возможность торга. Всё-таки достойные деньги звучит немного не так, как реальная стоимость.