Эффект бабочки
Шрифт:
Дальнейшее видел уже будто со стороны, с трудом контролируя тело-марионетку. Если бы не опыт медитативных практик, даже не знаю, как далеко бы зашло… тело.
— Вставай, — растолкал меня Зак, сонный и взъерошенный, со слипающимися глазами, — тебе к Маккормику сегодня.
— Твою… — начал было ругаться я, но компаньон сунул мне в рот тост с поджаренным яйцом и пихнул в спину.
— Ванна там. Братство вызвало такси [123] , машины будут через десять минут. Давай!
123
[123] Вечеринки братств могли (и могут) быть совершенно
Душераздирающе зевнув, Зак обдал меня непередаваемым ароматом перегара и нечищеных зубов и отправился будить остальных.
— Я всю ночь не ложился, — доложился он мне зачем-то, — моё задание на сегодня — разбудить и доставить вас на учёбу и стадионы.
— Братство? — Понимающе хмыкнул Маккормик, завидя мою помятую физиономию в строю будущих спортсменов, — ты не рухнешь на бегу от сердечного приступа?
— Не… — вяло мотаю головой, — ток разомнусь.
Похмелье потихонечку проходило, спасибо выпитым таблеткам от головной боли и главное — фляжке с коньяком. Окосел немного на старые дрожжи, ну да ничего, прорвёмся!
Проведя тщательную разминку, на которую некоторые спортсмены посматривали с пренебрежением, собрался. Испытания пока простые — прыжки с места в длину, метание копья и диска, прыжки в высоту и в длину с разбега, забеги на короткие дистанции… всё, что можно сделать быстро и оценить подготовленность спортсмена в общем.
— Силён, — задумчиво проговорил тренер, меряя рулеткой результаты прыжка, — мне Келсо говорил, да признаться, не поверил ему. В команду по футболу пойдёшь?
— В этом году точно нет.
— Братство, — понимающе кивает Маккормик, чуть скривив упитанную усатую физиономию, — да… времени у новичков оно много отнимает. Ладно, не буду настаивать. Но в сборную по лёгкой атлетике я тебя записываю, и не возражай!
Максим напивался — медленно, но методично. Пил он третий день, не в силах соотнести заскорузлую реальность с романтическими мечтаньями.
Детство его пришлось на конец восьмидесятых и начало девяностых. Время, когда героями становились бандиты, белогвардейские офицеры и антисоветчики. Белогвардейщина Парахина не зацепила, а вот антисоветчина прошлась по краешку души, приняв образ ленинской гвардии.
Прадедушка-революционер, репрессированный в страшных тридцатых, считался в семье безусловно романтическим героем. Родственник всё-таки. Соответственно — невинная жертва, оклеветали…
Аппарат Коминтерна, в коем и работал Прохор Семёнович до ареста… работает сейчас… выглядел в глазах Максима этаким блистательным Молохом Революции.
Сотрудники его сплошь Че Гевары и Фидели, этакие романтичные барбудос [124] . Подготовка революций в других странах, добыча ценных разведданных с риском для жизни… Люди, безусловно смелые и благородные, не думающие о себе.
124
[124] Бородачи. Так называли партизан Фиделя.
Жизнь в спортивной школе-интернате, армия и зона романтический флёр ленинской гвардии даже не приглушили — задавили! Да и бандитская жизнь не способствует поискам справедливости для всех, а не для избранных.
Попадание в эти романтичные времена всколыхнули воспоминания детства. Когда Максим созрел для поисков агентуры, ожидания его были теми — детскими.
Реальность же оказалась куда прозаичней. Прежде всего, выйти на след коминтерновцев оказалось до обидного просто. Они даже не скрывались…
Совершённая в тысяча девятьсот двадцать третьем году попытка переворота в Германии, в которой Коминтерн принимал самое деятельное участие, казалось бы, обязывал коминтерновцев к тщательно маскировке.
Но нет… они спокойно посещали отделения коммунистической партии
А ещё почти были если не родственниками, то близкими друзьями или как минимум хорошими знакомыми [125] … Да быть такого не может, чтобы агенты спецслужб не переписывали участников таких вот посиделок! Достаточно установить слежку за единственным коминтерновцем и он приведёт тебя к остальным.
125
[125] Желающие могут поискать сами, информация эта не секретная. Даже съезды Коминтерна описываются как встречи хорошо знакомых людей, да и про разветвлённые родственные связи упоминается, хотя почему-то мельком.
Вот и как верить потом детским воспоминаниям о ленинской гвардии? Если только о гвардии, как о янычарах… гвардии Российской Империи образца восемнадцатого и начала девятнадцатого века, без которой не обошёлся ни один переворот или цареубийство! Каста.
Тронь одного и получишь всеобщий бунт, к которому присоединятся придворные — как же, родственников обижают! И улыбаются натужно императоры выходкам пьяных [126] гвардейцев, а знаком высочайшего неудовольствия остаётся ссылка в родное поместье.
126
[126] В дневниках императоров и членов их семей описаны случаи, когда приходилось снимать часовых во дворце по причине того, что они не могли стоять на ногах. Никаких последствий шалунам. После подавления восстания декабристов гвардию слегка приструнили. Пить на посту (до отключки) они практически перестали, как и участвовать (явно, напоказ) в политических заговорах.
Исправно идут чины, выслуга лет с пелёнок, премии… за лояльность! За отсутствие бунта вот прямо сейчас, за спокойствие императорской семьи…
— Блять! — Гранёный стакан полетел в стену, оставив влажную вмятину на обоях и разлетевшись на осколки, — да что же это за хрень!? Какие, на хрен, разведданные?! Либо пиздёжа много про ценные источники из Коминтерна, либо данные так же свободно текут и от Коминтерна… по родственному, блять!
Трясущимися (от злости, исключительно от злости!) руками мужчина налил себе грамм пятьдесят крепкого спиртного напитка на горных травах и выцедил через плотно сжатые зубы, пролив добрую половину.
— Это что получается, — вслух рассуждал Максим, — там же агентуры вражеской должно быть немеряно, при такой-то работе! Вербуй, не хочу… А раз агентуры, то организовать обмен данных несложно… непонятно, правда, в чью пользу [127] . И что-то мне говорит, что ни хера не в пользу СССР! Раз уж так начало войны встретили… И дед…
В стену полетела стопка, а мужчина сел, обхватив голову руками. Когда ломаются детские представления о чём-либо, больно и обидно. Но вдвойне обидней, когда кумир детства, героический прадед, оказывается то ли приспособленцем и подлецом, то ли прекраснодушным идиотом…
127
[127] По самым приблизительным подсчетам за первые десять лет своего существования Коминтерн получил 30 млн бумажных рублей, более 31 млн золотых рублей, ценностей на 63 млн рублей, две сотни миллионов марок, десятки миллионов лир и крон, около миллиона долларов. Колоссальные по тем временам суммы, особенно для нищей страны. Отдельно (как минимум в сравнимых величинах) шли иные ценности — меха, дефицитные продукты, выделялись и строились здания для нужд Коминтерна.
Деньги тратились в основном на хорошую жизнь деятелей Коминтерна, жили они на широкую ногу.