Эффект «Эхо»
Шрифт:
Выйдя из аэропорта, Оля направилась к парковке, где ее ожидала машина. Мысленно прощаясь с симпатичным врачом, она гоняла в голове несколько важных вопросов.
Куда девался пьяный зануда, на место которого пересел Антон? Среди выходящих с рейса пассажиров его не оказалось. И страшную старуху она тоже больше не видела, ни на паспортном контроле, ни ожидая багаж.
Еще одна загадка беспокоила не меньше: почему во время полета стюардессы поменяли форму? С алой на синюю.
Воспоминание
Странный слоистый туман накрыл аэропорт. Туманные слои клубились, быстро перетекали друг в друга, образовывали плотные облака и разреженные островки при полном безветрии. Казалось, кто-то набросил на Шереметьево и его окрестности сбившееся в клочки старое ватное одеяло и беспокойно им потряхивает. Любопытное небесное явление привлекло внимание, люди сбивались в кучки на входе и выходе, создавали заторы, мешая проезду машин, любители лайков снимали редкий и немного жуткий феномен на видео.
Дорога от терминала D до Ленинградского шоссе напоминала водораздел, шаг вправо или влево – канешь в мутной бездне. Ни одного указателя не видно, свет плывущих во влажном воздухе фонарных огней рассеивался, его словно поедало живое изменчивое марево, опустившееся на землю. Машины штурмовали бескрайние ватные берега почти вслепую. Ксеноновые фары добавляли видимости лишь на несколько метров вперед, а далее царила непроницаемая сизая хмарь. Рено Ольги плыло в облаке, легким шуршанием шин доказывая факт сцепления с дорогой. Взяв за ориентир едущую впереди машину, ухватив взглядом ее габаритные огни, женщина старалась сосредоточиться, отогнать дремоту. Туманная фантасмагория не столько завораживала, сколько усыпляла. Происшествие в самолете и разговор с Антоном немного взбодрили, но сон позиции не сдавал, Оля опять клевала носом.
Выехав на эстакаду перед кольцевой, она неожиданно попала в пробку. На часах шесть утра, а одна из основных артерий, соединяющих северный пригород с центром Москвы, уже забита до отказа. Правый ряд заняла стена из фур, левый и средний дачники и спешащие в офисы «белые воротнички».
Спасаясь от сна, Ольга принялась читать Гётевскую балладу на языке автора, немецкий помнила еще со школы, «Лесной Царь» помогал ей сосредоточиться. Действительно, разговор мальчика с отцом чуточку взбодрил, но трагическая развязка прозвучала уже вяло, Ольга задремала. Оглушительный сигнал заставил вздрогнуть, поднять голову с руля. Водитель Лексуса, следовавшего за ее Рено, воспользовался замешательством, обогнал по встречке и заслонил мощным антрацитовым задом обзор.
К пробкам и таким нетерпеливым водителям Ольга относилась философски – часом раньше, часом позже. Несколько раз она поддавалась истерии, давила на руль, орала на «козлов и идиотов», «идиоты и козлы» орали в ответ, оттого чувствовала себя обескровленной.
Перед поворотом на улицу Радионова Лексус резко взял вправо, в заторможенном состоянии, Оля повернула за ним и обрадовалась, что разгадала задумку лихача. Он выскочит через Юбилейный проспект обратно на Ленинградку, объехав пробку.
Следя
Как вдруг корпус внедорожника вынырнул из плотных облаков тумана и угрожающе ощетинился тормозными фарами. О таких моментах говорят – время остановилось, вся жизнь промелькнула, Оля потом вспоминала те секунды до столкновения, будто не она, а кто-то за нее резко вывернул руль и выскочил на тротуар.
Она уже готовилась к нелегкому разговору с водителем, как тот, газанув, скрылся в сизом облаке.
Сон как рукой сняло, угомонив страх, Ольга повернула ключ зажигания. Рено съехал с бордюра и слегка подпрыгнул. Хруст и истошный крик мгновенно скрутил внутренности в клубок. Молитва зазвучала в голове сама по себе, как и в прошлый раз в самолете – зловеще и трагически безысходно. Трясущимися руками Оля открыла дверь и огляделась. Под левым задним колесом ее машины, свернувшись комочком, лежал человек.
Откуда он там взялся? Когда попал под машину?
Она не видела ничего, кроме резко затормозившего Лексуса. Сбить никого не могла. Удара не почувствовала.
И тем не менее…
В другой жизни это мог быть щенок или котенок, шмыгнувший под колеса. В другой жизни – да, а в этой она только что переехала человека.
Спина тут же покрылась липкой изморозью. Оле опять подумалось, что все это ей чудится. Кто-то другой, не она, вывалилась из машины, прошагала на ватных ногах, присела на корточки и коснулась грязной одежды. Кто-то другой, не она спросила хриплым голосом:
– Вы живы?
И тут же визгливо и истерично закашлялась, горло пересохло и драло наждаком.
Оля словно видела и слышала себя со стороны, пыталась, но не могла проснуться.
Потянув за вымазанный в грязи рукав, осторожно повернула несчастного на спину, пытаясь разглядеть лицо.
Женщина… Пожилая, далеко за семьдесят. Глазницы впали, щеки в крови. Кровь течет из большой раны на лбу. Тельце как у подростка. Маленькое, сухонькое. Хрупкое. Черный спортивный костюм « три полоски» с чужого плеча, рукава длинные. Одна брючина плавает в луже, словно тюленья ласта. Нога вывернута.
«Если из раны идет кровь, значит, сердце бьется? Насос качает?» – скользнула идиотская мысль.
И словно в подтверждение синюшные губы старушки дрогнули, приоткрылись, обнажая полоску стертых зубов. Из горла вырвался клокочущий хрип.
«Живая! – сердце Ольги радостно екнуло, – живая!»
– Дышите, умоляю вас, – она оглядела тщедушное тело, пыталась понять степень увечий.
Старушка застонала жалобно и протяжно, приоткрыла мутные глаза.
– Ой… Божешь ты мой… Напасть. Дочка, нога… – старушка завозила руками по асфальту, пытаясь опереться, захрипела. В уголках ее рта появились пузыри крови.