Эффект пробоя
Шрифт:
— Так вы же можете, как в том фильме, послать кого-то в прошлое, чтобы уничтожить создателей этих машин, — предложил я.
Но, Никольский сказал на это:
— А вот подобных технологий, представьте себе, у нас в 2093 году нет. У нас не построена ни машина времени, ни даже установка, подобная вашей, способная получать электроэнергию из атмосферы.
— Как же так? Неужели теория поступательного научно-технического прогресса дала сбой? — вмешался сам Вайсман, который до этого выходил на какое-то время в приемную к Марине, а потом, стоя у стены, занимался выведением мелом на доске, похожей на ту, которую вешают в классах или аудиториях, каких-то
И тут ополовиненный робот, которого перепрошил Никольский, перезагрузился, задергав металлическими руками и головой. Его глаза-камеры загорелись красной подсветкой, и он громко произнес металлическим голосом:
— Я рядовой красноармеец, боец Красной армии. Мой номер 001. Я готов к выполнению боевого задания. Передвигаться пешком не способен по причине отсутствия ног, но имею возможность стрелять из пулемета…
— Замолчи, железяка, — оборвал его Никольский.
И робот затих, но его глаза продолжали светиться.
— Они еще и говорящие? — удивился Штерн. — И почему эта машина считает себя красноармейцем?
Никольский кивнул, объяснив:
— В них встроены синтезатор речи с усилителем и с очень чувствительными микрофонами. А идентификацию с красноармейцем установил я во время перепрошивки, поскольку эти роботы не могут нормально функционировать, если базовая идентификация своей личности у них отсутствует. Дело в том, что в базовое ядро этих машин заложено определение самих себя. Это необходимо им, чтобы копировать поведение того или иного человеческого типажа и выполнять схожие задачи. Потому, учитывая текущие реалии, я перестроил самоидентификацию этой машины с убийцы всех людей, которые находятся в зоне досягаемости, на бойца-красноармейца. И теперь, благодаря самообучению, на этой основе восприятия себя, именно как военнослужащего Красной армии, начнет формироваться собственная виртуальная личность этого робота. То есть, он с этого момента будет подчиняться командирам и выполнять боевые задания по уничтожению врагов.
Управляя первым роботом, Никольский смог вскрыть и перепрошить еще трех. Первый, который теперь считал себя красноармейцем номер один, хоть и остался без ног, но руками орудовал ловко, переползая от одной машины к другой. Прямо на наших глазах его металлические пальцы трансформировались в необходимые инструменты и разъемы по мере необходимости. И процесс отладки остальных роботов пошел гораздо быстрее, чем было первоначально с помощью нашего самодельного адаптера, который сделался уже и не нужным. К счастью, никаких инцидентов с роботами больше не произошло. И вскоре о своей готовности выполнять приказы командования доложили металлические красноармейцы с номерами 002, 003 и 004. А для номера 001 мы с Антоном сделали тележку, на которой робот-инвалид мог проворно ездить, отталкиваясь своими мощными руками.
Вайсман был очень доволен, приказывая на пробу роботам то лечь, то встать, то принести что-нибудь. Штерн тоже выглядел очень довольным, а Никольский и вовсе сиял от радости, что все у него хорошо получилось с перепрограммированием. И теперь вместо враждебных боевых роботов получились металлические солдаты, послушные командам. На этой радостной ноте инженеры наконец-то отпустили нас с Антоном до завтра. И я двинулся было в сторону столовой, когда Антон внезапно сказал:
— Да ну ее, эту столовку! Там невкусно кормят и народу полно. Давай лучше пойдем ко мне в Ягодовку. Я тебя в гости к себе приглашаю. Моя жена Леся нас отличным ужином накормит.
— И в честь чего вдруг такая щедрость? —
— Как в честь чего? Да ты же, Леха, сегодня мне жизнь спас! Если бы не оттолкнул меня вовремя, то робот прожег меня насквозь! — воскликнул напарник.
Я не стал отказываться от приглашения Антона. Во-первых, после всех событий рабочего дня хотелось нормально поесть, а во-вторых, очень любопытно было посмотреть, как устроился мой напарник в этом странном месте. Вдвоем мы вышли из ворот исследовательского центра, покинули пределы Славогорской крепости и ее предместий, а затем двинулись по узкой тропинке, ведущей через лес напрямик к деревне Ягодовке. Как оказалось, Антон всегда ходил по ней, сокращая путь, а не по грунтовке, которая была заметно длиннее, и по которой, помнится, вез меня к крепости лейтенант из НКВД на трофейном мотоцикле с коляской.
Вечерело. Солнце клонилось к горизонту, пробиваясь золотистыми лучами сквозь кроны деревьев. Воздух был свежим, пахло травой и хвоей. Мы шли чуть больше получаса, обсуждая по дороге события сегодняшнего дня: страшных роботов, удивительно похожих на «терминаторов» из фильма, инженера из 2093 года и то, что он рассказал о войне машин и людей, и даже Марину с Вайсманом. Наконец, лес кончился, и впереди за полем показались дома.
Деревню Ягодовку я уже видел. В первый день меня лейтенант Семенов допрашивал именно в этом месте. В большой избе, в которой, как сообщил Антон, собирались в самое ближайшее время разместить правление колхоза, который формировался прямо в эти дни. Остальные избы выглядели попроще: все крытые соломой, но возле домов виднелись огороды и во дворах разгуливала разная живность.
— Вот и мой загородный дворец, — шутливо сказал Антон, указав на избушку на краю деревеньки с резными наличниками и со ставнями на окнах без стекол.
Глава 24
Дом Антона казался совсем простеньким, но ухоженным. Перед крыльцом стояла длинная и широкая лавка, а на окошке даже висели занавески с вышитыми маленькими цветочками. Дверь открылась, и на пороге появилась девушка лет восемнадцати в домотканой одежде, — стройная и круглолицая, с курносым носиком, с русыми волосами, собранными в объемную косу, и с большими серыми глазами.
— Знакомься, Леся, это мой друг и коллега Леха! — представил меня своей жене Антон.
Девушка улыбнулась, кланяясь, и жестом пригласила нас внутрь.
— Здравствуйте, — пробормотал я, чувствуя себя немного неловко еще и оттого, что хозяйка поклонилась мне в пояс, будто я какой-то важный боярин.
В избе было тесно. В углу стоял очаг, сложенный из камней, над которым под коньком крыши виднелась закопченная дыра, поскольку топили здесь пока по-черному. Впрочем, летом никто не топил, а хозяйка готовила еду на другом очаге, который располагался в обширном дворе, огороженном плетнем. Там на огне стоял большой глиняный казан, а в воздухе витал аппетитный запах тушеных овощей с мясом.
— Садись, гостем будешь, — сказал хозяин, указывая на лавку.
Я присел, разглядывая кур, которые гуляли по двору, что-то склевывая. Потом я выглянул за невысокий плетенный заборчик, огораживающий участок Антона, заметив, что в Ягодовке за то недолгое время, пока меня в ней не было, жителей явно прибавилось. Причем, помимо местных, видно было и людей в одежде из 41 года.
А Антон, тем временем, принес из избы глиняный кувшин и две пиалы.
— Вот, вино местное из фруктов, — пояснил он. — Не крепкое совсем, пьется легко, как сидр.