Эффект пробоя
Шрифт:
Я же спросил о другом:
— У вас тут населения прибавилось. Беженцев сюда подселили, что ли?
— Ну да. Семьи тех партизан и беженцев, которые к сельскому образу жизни приучены. Я же говорю, что колхоз создают. Настоящее хозяйство, в котором беженцы и местные будут вместе трудиться. Даже трактор на железных колесах, который, помнишь, эвакуировали через наш портал, сюда уже притащили, — поведал Антон.
Вскоре Леся разливала большой деревянной ложкой по глиняным мискам густую похлебку. Я попробовал — оказалось вкусно, хоть и непривычно. А еще
— Ну как, нравится деревенская тюря с мясом? — спросил Антон, подливая мне вино, которое, скорее, напоминало забродивший компот.
— Вполне. Гораздо лучше, чем то, что в нашей столовке выдают, — подтвердил я. — Только странно все как-то… Еще днем мы в лаборатории с роботами из конца 21 века возились, а сейчас вот сидим здесь, в средневековой деревне.
— Ага, — хмыкнул Антон. — Я тоже поначалу не мог привыкнуть. Но, знаешь, что я думаю? Здесь хоть и тяжело люди живут без всяких удобств, зато проще.
— Согласен. Никаких тебе кредитов, дорожных пробок, звонков, гаджетов и интернетов. Живешь потихоньку, как можешь, — и все.
Леся что-то сказала ему на местном наречии, и он засмеялся:
— Она спрашивает, правда ли, что мы из будущего.
— А ты ей что отвечаешь? — удивился я.
— Говорю, что да. Но, она до сих пор не верит, думает, что я шучу. И что мы просто пришли сюда из дальних стран, как приходят синелицые чудики и варяги.
Леся поставила перед нами небольшую плетеную корзинку со спелыми ягодами, потом села рядом с Антоном, положив руку ему на плечо, глядя на мужа влюбленными глазами и загадочно улыбаясь ему. Я наблюдал за ними и ловил себя на том, что даже завидую. Антон, который еще вчера был таким же потерянным во времени, как и я, сегодня уже обрел здесь дом и семейное счастье. А я пока что ходил неприкаянным бобылем…
— Леха, а ты не думал тоже тут женой и домиком обзавестись? — вдруг спросил Антон, словно прочитав мои мысли.
— Не знаю, — честно ответил я. — Пока даже не понимаю, куда здесь все идет, и что начальство придумает на будущее. Планы местных властей мне совсем неведомы и оттого непонятны.
— Да все просто, — махнул он рукой. — Здесь люди нужны. Особенно такие, как мы. Нам и жилье дадут, и работу.
— А если Вайсман внезапно надумает отправить нас обратно? Вдруг он с помощью Никольского найдет способ?
Антон задумался, потом взглянул на Лесю.
— Не знаю, дружище, захочу ли возвращаться туда. Пока точно не хочу. Мне и здесь неплохо. А жизнь постепенно наладим.
Мы допили фруктовое вино, закусили ягодами, как вдруг вдалеке со стороны леса раздался противный звук. Я замер. То явно был боевой рог!
— Антон, ты слышал? — спросил я, насторожившись.
Он тоже выглядел встревоженным, пробормотав:
— Звук явно нехороший. Похоже, синемордые снова за данью сюда пришли!
Мы переглянулись, и Антон достал наган из своей сумки.
— Так ты что же, теперь оружие с собой постоянно носишь? — спросил я. — Меня вот «Вальтер»
— А я вот постоянное разрешение на ношение оружия получил в НКВД для защиты дома и семьи, — сказал Антон с гордостью, проверяя патроны в барабане своего револьвера.
И я, конечно, снова немного позавидовал ему. Но, времени на рассуждения не было, поскольку из леса на край поля перед деревней вышла целая ватага синелицых охотников за данью. Рог опять протрубил протяжно и угрожающе. Леся резко вскочила с лавки, схватила наточенный серп и бросила на меня испуганный взгляд. Антон уже стоял на крыльце, держа в руке наган и всматриваясь вдаль.
— Их много, — пробормотал он. — Десятка четыре, не меньше.
Я подошел к нему и увидел, как по краю поля, медленно приближаясь к деревне, двигались высокие фигуры в кожаных доспехах. Их синюшная кожа на лицах, окрашенная, как я уже знал, синей глиной, блестела в лучах закатного солнца, а в руках они держали круглые щиты, копья и топоры.
— Ты думаешь, что они пришли именно за данью? — переспросил я.
— Да. Приходят тут разные недобрые соседушки два-три раза в год. Обычно, они требуют зерно, скот или рабов, — ответил Антон, сжимая наган. — Жена мне сказала, что в прошлый раз староста откупился мешками с зерном и двумя коровами, но, похоже, теперь бандитам с синими рожами этого будет мало.
Леся что-то быстро заговорила мужу, указывая в сторону центра деревни.
— Она говорит, что нужно предупредить остальных, — перевел Антон.
А я подумал, что раз деревня уже не первый раз сталкивалась с этими чудиками, то у местных, наверняка, выработан какой-нибудь план противодействия. Тем не менее, мы с Антоном одними из первых бросились по соседям. Кое-где уже слышались крики, люди выбегали из домов, хватая вилы, топоры и даже самодельные луки. В центре у главной избы, внутри которой, как я помнил, был оборудован красный уголок с портретом Сталина, с бюстом Ленина и даже со стенгазетой, собрались не только местные мужики, но и беженцы из новых поселенцев, пришедших из 1941 года, среди которых я узнал нескольких партизан с огнестрельным оружием. А еще заметил и несколько военных, которые держали в руках винтовки, причем, наскоро приставляя к ним штыки.
— Антон! — крикнул один из них, наверное, командир. — Ты с оружием?
— Да! У меня есть наган! — отозвался мой приятель.
— Тогда давай с нами! Остальные пусть закрываются внутри изб и защищают женщин и детей вилами и топорами. А мы к амбарам! Быстро!
Леся схватила меня за рукав и потянула за собой, указывая на свой домишко, приглашая, видимо, закрыться там вместе. Но, я вырвался.
— Я тоже пойду! — выкрикнул я решительно, не желая выглядеть трусом.
— Так ведь, твой «Вальтер» в оружейке! — бросил Антон, уже бегущий к группе местной самообороны.