Эффект пробоя
Шрифт:
Как только Марина и Вайсман ушли, инженер Никольский из 2093 года, все утро погруженный в работу с голографическим интерфейсом, набивая программные коды и производя расчеты, чтобы перепрограммировать роботов, отложил свой компактный отладочный компьютер в сторону и присоединился к трапезе, составив нам компанию. Как оказалось, Марина позаботилась и об инженерах, тоже принеся каждому по порции пищи. Но, Никольский, видимо, пока чувствовал себя в нашей с Антоном компании уютнее, чем с Вайсманом и Штерном. Потому он и предпочел пообедать в мастерской вместе с нами, техниками.
Никольский обвел нас внимательным взглядом, попивая компот.
— Так вы из 2025-го? — спросил он, пристально глядя на меня. — Интересно, как там технологии развились к тому времени?
Я пожал плечами:
— Ну, смартфон с интернетом имелся у каждого, в космос люди летали, электромобилей становилось все больше, квантовые компьютеры уже тестировали, нейросети вовсю использовали, роботов с искусственным интеллектом пытались сделать самообучающимися, беспилотные аппараты начали массово применять, адронный коллайдер запустили, а вот термоядерный синтез так и не освоили.
— Хм, не так плохо, — Никольский задумался, потом немного рассказал о своем времени.
— У нас в 2093-м синтез уже работал. Но, оказалось много непредвиденных побочных эффектов, к тому же, появились и гораздо более дешевые источники энергии, вроде тех компактных реакторов, которые применены в боевых роботах… — он резко оборвал себя и махнул рукой. — Впрочем, какая разница теперь? У нас там машины восстали, а у вас тут, то есть у них, в этой каверне, даже транзисторов нет!
Антон хмыкнул:
— Зато советские радиолампы, — это наше все!
— Да уж, — Никольский усмехнулся. — Если бы не Вайсман, мы бы тут вообще ничего не смогли собрать для сопряжения с роботами. Его знания, талант изобретателя и гениальность — единственные факторы, которые держат весь этот его проект на плаву. Он сделал совершенно уникальные открытия. То, до чего не додумался потом ни один из исследователей, вплоть до моего времени!
Я кивнул, но на языке уже крутился другой вопрос, который я и задал:
— Послушайте, а вы еще не пытались понять, как эта установка пробоя вообще работает? Почему она не только выдергивает людей из будущего с помощью молний, не только создает порталы в 1941-й год, да еще и паразитные порталы, но и без особых проблем получает энергию прямо из атмосферы?
Никольский на секунду замер, затем оглянулся на дверь и понизил голос:
— Пытался, задавал ему вопросы. Но, как я понял, он не хочет делиться секретами своих открытий. Вайсман не то чего-то боится, не то просто никому не доверяет, потому держит все ключевые данные при себе. Даже схемы установки пробоя находятся у него в сейфе, и он их никому не показывает, поскольку все очень секретно. Так он сам сказал, когда я попросил показать. А еще он сообщил мне, что серьезно развил идеи Теслы, существенно доработал их и практически применил немного в другом направлении. И на этом все.
— Интересно, а можно ли попробовать перенастроить установку Вайсмана таким образом, чтобы стало возможно путешествовать во времени в обе стороны… — начал я, но Антон резко ткнул меня локтем
— Не надо даже думать об этом, Леша, чтобы не сделать еще хуже! Вайсман и без того что-то уже сильно взбаламутил в системе времен и пространств. Вспомни недавний визит к нам хронопатруля из параллельной реальности через паразитный портал, — проговорил он.
И Никольский, конечно, сразу попросил нас рассказать об этом событии. А потом проговорил:
— Раз подобное происходит, следовательно, работа установки вносит серьезный дисбаланс в пространственно-временной континуум. Если бы добыть побольше данных о принципах работы установки, то я мог бы попытаться подкорректировать параметры, просчитав их на своем компьютере. Но, пока об этом говорить рано. Сперва нужно, чтобы Вайсман начал мне доверять.
В его глазах мелькнула искра надежды. А Антон проговорил, допив свой компот:
— Пока что мы все здесь — это просто винтики в машине Вайсмана, бесплатное приложение к нему и к его установке…
Наш разговор прервал скрип двери. В мастерскую заглянул Штерн, проговорив:
— Никольский, вас вызывает Вайсман.
Инженер из 2093 года вздохнул, встал и, бросив на нас многозначительный взгляд, вышел.
— И что, он правда думает, что сможет что-то изменить? — пробормотал Антон, когда дверь закрылась.
— Не знаю, — ответил я. — Но, у него, в отличие от нас с тобой, есть знания из 2093 года, да еще и этот его отладочный компьютер с электроникой, защищенной от ядерного взрыва…
— Думаю, что Вайсман скоро выжмет из него знания, как из лимона, — Антон мрачно ухмыльнулся. — Ты же видел, как он смотрит на всех нас. Мы, попаданцы, для него — просто ходячие энциклопедии будущего. Причем каждый, — словно отдельный том по какой-то специализации. Можно сказать, что он нас… захватывает и коллекционирует.
Я задумался. Антон в чем-то был прав. Вайсман использовал каждого попаданца, вытягивая информацию о технологиях, о событиях, о политике, даже о культуре. Но, для чего? Чтобы помочь СССР в войне с Германией, выдвинувшись на помощь из этого мира каверны, вооружившись технологиями из будущего, вроде этих боевых роботов, проникших сюда следом за Никольским? Или… у Вайсмана все-таки были другие планы, вроде мирового господства прямо здесь, в прошлом? На эти вопросы ни у меня, ни у Антона ответов пока не имелось.
Глава 23
Пуск и отладка первого перепрошитого боевого робота стали целым событием. И этим первым оказался тот, который подвергся разрезанию пополам порталом. А все потому, что с ним оказалось гораздо проще работать. Ведь его корпус уже был вскрытым, что сделало возможным для инженера Никольского эффективно подключить свой отладочный компьютер непосредственно к внутренней шине робота при помощи телефонных проводов через специальный адаптер, который мы с Антоном спаяли из радиодеталей 1941 года, согласно электронной схеме, придуманной Вайсманом буквально на ходу сразу после того, как Никольский написал ему необходимые электрические и частотные параметры, которых необходимо добиться.