Эфирные археологи
Шрифт:
— В общем, мы как раз думаем: надо либо выдать твоих кузенов местной страже, либо отвезти на Большую скалу и уже там выдать страже… Или, может, всё-таки тихонько отпустить, когда будем улетать… — продолжила Араэле, пользуясь замешательством парня. — Как думаешь, Илейд, что в итоге может повлиять на наш окончательный выбор?
Если честно, парня было бы откровенно жалко, если бы я не испытывал острого желания дать ему в рожу. На кураже люди склонны иногда творить глупости, о которых потом и вспоминать стыдно. Не всем, конечно — некоторые с удовольствием и вспоминают, и рассказывают. Однако они обычно не являются членами какого-то из правящих домов —
Вербальное давление Араэле заставило Илейда совершать крайне непривычные действия — обдумывать, что произошло. И хоть он и пытался скрывать чувства, но в процессе обдумывания ему произошедшее начинало всё больше казаться глупостью, в которой был виноват лично он и два его кузена — что и отражалось на его лице. А тут ещё и Араэле подбрасывала угля в топку — обещая, что если вдруг, в результате чьего-то хорошего поведения, его кузенов никуда сдавать не будут, то и она может «совершенно случайно» забыть о произошедшем.
В общем, девушка вполне сознательно давила на то, что глупость можно забыть и не вспоминать — на тот самый вариант, о котором уже страстно мечтал Илейд, включив свои ленивые мозги. Подобного исхода дела, уверен, сейчас не менее страстно желали и его менее везучие кузены. Забыть о том, что сами натворили, как о страшном сне — и чтобы никто никому ничего не рассказывал. Будь я на месте девушки — всё равно бы рассказал. Но я-то не на её месте…
— Хорошо, я тебя понял, — Илейд убрал жезл за отворот дорогого пальто. — За чьё-то поведение ты можешь не переживать…
— А я и не переживала! — ответила Араэле и улыбнулась, когда молодой человек весьма галантно посторонился, пропуская её и всю нашу компанию.
Нанятые им в спешке амбалы к тому времени уже давно распределились по стене, быстро осознав, в какую высокородно-фекальную историю их угораздило вляпаться. Лично мне было очень интересно, как они будут разбираться с Илейдом, потому что если парень не озолотил их сразу — теперь наверняка откажется платить за такую активную поддержку в разборках. А может и потребовать оплату вернуть — с него ведь станется. Но Араэле уверенно продолжила подъём по лестнице, и оставалось лишь поддержать её игру и уйти, так и не досмотрев второй акт представления…
— И ты и вправду не будешь об этом рассказывать? — поинтересовался я у девушки, когда мы уже шли по городу.
— Нет, — ответила она и, подмигнув, добавила. — И вас попрошу молчать.
— Почему? — спросил я.
— Фант, на скалах существует более ста домов, — сказала Араэле. — Каждый дом обладает своим флотом, своей армией, своими шпионами. Над нами никто не стоит. Если у моего отца два подчинённых сцепились, над ними всегда есть он — и именно он определит, кто прав, а кто — нет. Но если сцепились два дома, то победителей не будет. Они будут убивать друг друга до того момента, пока не смогут уже убивать.
— Но есть же Совет, есть общелюдской флот!.. — напомнил я.
— Совет полностью контролируется домами. А флот, считай,
— И так поступают все? — уточнил я.
— Нет, не все. И не всегда, — согласилась девушка. — Но те, кто не следует этому негласному правилу, очень быстро становятся отверженными. И, кстати, ты тоже поменьше вспоминай, как поступил с Бонги… Возможно, припомнив такое в нужный момент — ты сможешь очень сильно подставить дом Сарда. Да и пока об этом ещё не известно всем и вся, Бонги тоже поостережётся предпринимать против тебя чересчур активные действия…
— Получается, каждый твой поступок и каждое действие могут использовать против тебя в будущем? — уточнил я.
— Именно так. Это и есть репутация, — подтвердила девушка. — Поэтому я и стараюсь не афишировать своё появление на скалах, которые не принадлежат дому. Моя репутация подсказывает всем, что если я где-то появилась не с официальным визитом и не с археологической экспедицией, то я сейчас утяну что-нибудь ценное… И в этом случае лучше сразу очень вежливо попросить меня на вылет.
— Даже не представляю, как это будут делать тут, в гнезде мародёров!.. — хмыкнул я.
— Поднимут городские дирижабли, расположат напротив «Мэлоннеля» и скажут, что, если не свалим в течение часа — расстреляют!.. — спокойно ответила девушка. — И ты тоже привыкай к тому, что чем больше я путешествую с тобой, тем больше «Мэлоннель» со мной и будут связывать. И может возникнуть такая ситуация, когда тебе откажут в швартовке…
И тут Араэле посмотрела мне в лицо и добавила очень тихо, чтобы слышал только я:
— Впрочем, я надеюсь, что твой «Мэлоннель» будут рано или поздно связывать с твоим именем, а не с моим. И что твоя репутация будет определяющей…
Вот есть такие фразы, которые всё очень хорошо объясняют. Хотя, казалось бы, ничего мне такого Араэле не сказала — просто просвещала по поводу местных порядков. Но последняя её фраза грела душу. И тем, что девушка рассчитывает, что я смогу заработать собственную репутацию. И тем, что это и впрямь важно для неё. И… Ну вот зачем такой девушке был бы нужен молодой человек с репутацией больше, чем её собственная? Условия, правда, кажутся невыполнимыми, но я надеюсь, что мне где-нибудь снова по-крупному не повезёт, и всё исправится…
«След падения» был заведением необычным. Он изящно балансировал на грани между простонародьем и элитарностью, умудряясь оставаться местом, куда может прийти безработный офицер — но уже вряд ли пойдёт матрос или, напротив, почтенный (в смысле, зажиточный) житель скалы. Как это назвали бы в моих яслях — точное попадание в целевую аудиторию!.. И именно оно гарантировало успешность «Следа падения». За совсем небольшую мзду здешний трактирщик быстро распространил новость о приходе нанимателей среди тех, кто подходил под наши требования.