Эфирные археологи
Шрифт:
В скалу здание практически врастало. То есть, оно не было засыпано — оно вообще изначально было встроено в горные склоны. Странностей здесь было много, и я, немного смирив свою гордость, решил посоветоваться с профессионалом.
— Как успехи? — поинтересовалась Араэле, когда я подошёл к ней.
— Пока что — тупик! — признался я. — И такой тупик, что я застрял намертво… Как ты думаешь, что это вообще такое?
— Это здание, — удивлённо посмотрев на меня, ответила девушка.
— Да нет, я не об этом… Какое у него назначение было? — поинтересовался я.
— А, теперь поняла… — девушка вернулась к прерванной работе над одним из своих устройств, но всё-таки ответила. — Понимаешь,
— А могли её запереть изнутри? — поинтересовался я.
— Большинство зданий первой терранской цивилизации заперты изнутри, Фант! — улыбнувшись, ответила Араэле. — Обычно приходится просто-напросто долбить проход.
— Ясно, спасибо… — кивнул я под насмешливым взглядом девушки.
Араэле явно посмеивалась над моими усилиями, считая всё это просто блажью подобрыша. Такое отношение должно было бы меня расстраивать, но я ни капли не расстроился. Всё больше и больше мне хотелось понять, что же случилось с Террой — землёй, где исполняются все мечты. Во всяком случае, именно так мне писали, когда я в первый раз сюда попал. И ведь исполнялись же — вон стоит самое что ни на есть прямое мраморное доказательство…
Я пока и сам не мог понять, почему мне так важно было открыть ворота, а не проламывать их. Если бы в тот момент у меня уточнили причину, я бы, скорее всего, ответил что-нибудь в духе, что если уж вход надёжно запечатан, то явно не просто так — вспомнить хотя бы тот же Город Молний. И лучше иметь возможность закрыть ворота снова, если оттуда полезет что-нибудь особенно неприятное…
Однако, помимо этой причины, была и ещё одна: меня тянуло понять, как всё-таки работает всё, что делали древние. Их знания и умения восхищали. Ну а их могущество наводило на мысль, что гибель цивилизации случилась вовсе не потому, что пришли чудовища. Если честно, мне вообще слабо верилось в официальные и народные трактовки тех древних событий. А, значит, если был хоть какой-то способ понять, как попасть внутрь, то я должен был его найти — а не долбить стену, потому что так проще.
Пока Араэле и Кесан ходили вокруг и пытались что-то изучить, я сходил на дирижабль и попросил Веру высадить меня прямо на крыше. Первоначальное моё предположение о том, что крыша полукруглая — не оправдалось. На самой вершине была длинная плоская площадка примерно в пару метров шириной. Она так ловко и незаметно переходила в покатую часть, что мы сразу и не заметили.
Свод делали из больших блоков, опиравшихся друг на друга и на монолит стен. Именно так в моих яслях делали своды из блоков. Вся сложность была в том, чтобы совместить громоздкие блоки одновременно, но ведь древние как-то умудрились это сделать… И потому особенно подозрительной выглядела ровная площадка на вершине свода. Зачем она? Покатый свод без ровной площадки был бы куда надёжнее и долговечнее.
Это никак не давало мне покоя. Я прямо вот спинным мозгом чувствовал, что это сделали не просто так. Достаточно было посмотреть на то, как отличаются камни покатой части и площадки, чтобы понять, что площадке доставалось от стихий значительно сильнее. И зачем строители тогда заложили этот явно деструктивный элемент конструкции?
Я
Когда мы на ночь вернулись на дирижабль, я сразу кинулся в рубку, взял бинокль и вышел на палубу. Пока ещё солнечного света было достаточно, я принялся снова считать блоки — и снова получилось, что в своде их было сто девяносто девять на покатой части, но двести на плоском срезе. До последнего луча солнца и до рези в глазах я снова и снова вглядывался в крышу, пытаясь понять, откуда взялся лишний блок. Но так и не понял.
Всю ночь под дирижаблем ревели, орали и визжали чудовища, мешая спать. И только утром, когда я, невыспавшийся и с чашкой кофе, снова изучал в утренних лучах цель наших исследований, то, наконец, обнаружил тот самый лишний блок… Ближе к воротам один из швов был ложным. И увидеть его можно было только сверху, а снизу он почти не просматривался. У самого края, прямо у скалы. Поэтому, когда я ходил по верху, то видел ровно двести плит и двести рядов. А снизу — только сто девяносто девять. Три плиты у самого склона гор опирались лишь на два ряда блоков.
И для чего в такой конструкции было делать лишнюю плиту? Да чтобы она, не отличаясь внешне от других таких же, тем не менее, несла в себе конструктивную нагрузку. Одна из трёх последних плит и была дверью! Об заклад я бы биться ещё не стал, но уверенность в этой версии продолжала крепнуть внутри.
Чтобы не терять время зря, я попросил сразу высадить меня на крышу. Араэле и Кесан, заинтересовавшись тем, что же меня туда влечёт, тоже последовали за мной. Я сразу направился к трём последним плитам и принялся внимательно их осматривать. Однако это мне ничего не дало, потому что плиты были плотно подогнаны друг к другу. И я воспользовался старым земным методом поиска тайников: притащил увесистую колотушку и принялся долбить. Гулким звуком отозвалась только последняя плита.
— Вот! На скале! — Араэле догадалась, что я ищу, и через пневмовидец обнаружила то, что могло помочь. — Вот этот камень выделяется, Фант!..
Я подошел, подёргал его из стороны в сторону, а затем повернул, и… Каменная плита ушла у меня из-под ног, и я провалился в тёмный квадрат, не успев даже вскрикнуть. Только глаза выпучил от страха. Но всё обошлось — падал я совсем недолго. Собственно, вниз лететь мне было всего метра три. Внизу пол был ровный и покрытый густым слоем пыли, которая смягчила падение, хотя я всё равно пребольно ударился пятками…
Находился я в узком и низком коридоре. Пройти по нему можно было, разве что пригнувшись. А ещё мало того, что воздух внутри был спёртым — так ещё и поднявшаяся пыль немедленно забилась мне в глаза, рот и нос. Пока я остервенело кашлял, чихал, тёр глаза, проклинал археологию — и вообще пытался выжить, сверху, наконец, спустили верёвку и помогли мне выбраться.
Когда я уже пришёл в себя на крыше здания, то с удивлением отметил, что Араэле и Кесан совершенно бессовестно смеются. И над кем? Надо мной, великим мудрецом и смелым героем, открывшим вход в древние развалины!..