Эфирные контрабандисты
Шрифт:
— Знаете, вы правы, Фант, — неожиданно проговорил чиновник, прерывая затянувшееся молчание. — Мне действительно важнее выполнение заказов, а не личные предпочтения… Я даже готов вам выправить папиры — три штуки. Но только после выполнения заказов. Всех! Потому что иначе вы можете просто сбежать… Хотя вам это и не особо поможет, но я бы не хотел терять вас как исполнителя. И ещё надо будет вам кое-куда слетать, кое-что привезти и не задавать лишних вопросов… Что скажете?
— Я могу подумать над вашим предложением? — спросил я. — Посоветоваться с другом?
— Можете, — Пали
— А если мы не успеем в срок выполнить заказы? — спросил я.
— Я могу перенести сроки на то количество дней, которое займёт оказание небольшой услуги мне, — покачал Пали. — Но и только…
— И вы примете отказ, гра? — спросил я.
— Это ваша жизнь, Фант, — чиновник развёл руками. — Лично я вас в случае отказа сдавать не буду.
Пали взял со стола лист, который старательно заполнял, и протянул мне.
— Четвёртый этаж, кабинет с табличкой «бухгалтерия». Там вам выдадут расписку для оплаты заказа, Фант. Не смею вас больше задерживать!
— Спасибо, гра. До встречи, — кивнул я, всем своим видом показывая, что ни в коем случае не собираюсь валить на другой конец обитаемого мира.
Вот только я и сам ещё не знал: собираюсь или нет?..
Глава 30
В которой мы с Рубари обсуждаем полученное предложение, заносим долю Фабило, готовимся к новой охоте и ещё кое-что мастерим
В наш ангар я вернулся растерянный и задумчивый. Думал я, собственно, всё время — пока получал оплату, пока шёл по городу, пока спускался к причалу… И даже на то, что происходит вокруг, я в тот момент практически не обращал внимания. Тем, как легко раскусил меня Пали и вытянул всю подноготную, он заставил меня задуматься, как я вообще буду дальше существовать в этом мире. Как опытный следователь, он вытянул из меня все жилы одним-единственным разговором, попутно изрядно потоптавшись по моему раскормленному самомнению. И заодно поломав сложившуюся картину мира.
И первое, что я сделал, вернувшись на дирижабль — вывалил все свои переживания на Рубари. Тот всё ещё пребывал в радостном возбуждении от продажи шкуры за 531 единицу — и не сразу прислушался к тому, что я рассказываю. Однако с каждой моей фразой лицо у него становилось всё мрачнее и мрачнее. За его реакцией вообще было бы интересно наблюдать, если бы не сложившаяся ситуация: он то хмурился, то начинал нервно теребить свою бородищу, а при упоминании пластины на черепе вообще сморщился так, что морщины покрыли всё его лицо. Перед тем, как заговорить, он достал флягу и поболтал её, проверяя остаток допинга, после чего сделал несколько больших глотков, дождался их волшебного действия и произнёс:
— Бежать поздно. Не предлагаю.
— Почему? — сразу уточнил я.
— Этот Пали — похоже, дознаватель, — пояснил Рубари с таким лицом, будто вот прямо в момент нашего разговора ест лимон. — Жёсткий тип.
— Ты можешь более толково объяснить? — попросил я. — Я ведь про них вообще ничего не знаю!..
— Смотри… В нашем мире правят группировки. Многие из них завязаны на дома первых архонтов, — пояснил Рубари. — Это семьи тех, кто правил здесь ещё до открытия дирижаблей. Людям-то в общем и целом наплевать на них — ну есть они, и ладно. Но они — сила. К ним все побегут за помощью и защитой в случае нужды. У домов есть свои армии, свои флоты, свои люди… Значит, этот Пали был человеком дома. Дознавателем. Умел выбивать из людей сведения. Знал, какие вопросы задать и когда.
— Как ты думаешь, он и сейчас служит дому? — задумчиво поинтересовался я, переваривая новую информацию.
— Нет, в чиновники дознаватели не идут, — Рубари покачал головой. — Чиновники — грязная пыль под ногами домов. Он, наверно, сломался — и такое, как говорят, бывает. Из десятка начинающих дознавателей до серьёзных дел дорастает один, максимум два… Другие уходят. Не выдерживают. Наверно, Пали высоко забрался, раз получил пластину.
— А что такого в пластине? Такую непросто заслужить? — уточнил я. — Я бы такую тоже себе завёл…
— Стоит она очень дорого, — объяснил Рубари. — И вправду дорого. Говорят, в ней три сотни логосов, понимаешь… За такие чешуйки, какие возьмёт график за создание, можно три больших дирижабля купить. Такое делают только дома. У них есть столько пневмы. У других — нет.
— Почему же его тогда отпустили? Ещё и вместе с пластиной? — уточнил я.
— Не знаю, — Рубари пожал плечами. — Может, его и не отпустили насовсем, просто дали чуть побольше свободы. Он как цепной пёс. Если такой вцепился зубами — не отпустит. И с кулаками к нему не лезь. Сердцем чую, он и сам не дурак подраться. Дома на своей безопасности не экономят…
— Вот кто бы мне раньше всё это рассказал!.. — покачал я головой. — Я тут уже больше года и впервые услышал об этих ваших домах, о дознавателях…
— Про них не очень любят вспоминать. Ведь ты не вспоминаешь, что дышишь воздухом, и однажды он может закончиться или стать платным… Вот и никто не любит. Считай, мы все живём под домами, но они не лезут к нам, а мы — к ним.
— Как думаешь, он нам папиры выправит? Или тоже обманет? — поинтересовался я.
— Про него ничего не могу сказать. Может, выправит, а может и кинуть… Может, сдаст, как мы станем ему не нужны… — Рубари пожал плечами и мрачно засопел. — В любом случае, тут остаётся только делать, что делали. Сбежать от него мы не сможем…
И какова была вероятность наткнуться на настоящего дознавателя с пластиной среди продажных чиновников контрабандистской скалы? Вот и расскажите мне ещё, что невезение — это просто другая сторона везения, ага… Если уж кто и мог так вляпаться по самые уши, так лишь я один на всей этой скале. Теперь уже и я был согласен на предложение Рубари сбежать, но, к сожалению, оно больше было неактуально. Надо было думать, как выкручиваться из сложившегося положения. Конспираторы, блин… Сами себя спалили…