Его большой день
Шрифт:
Что было делать бедной матери-лисице?
Опять она вернулась, перешла ручеек. Смелый лисенок — за ней. Теперь старая лиса начала показывать маленьким трусишкам, как надо переходить ручеек. И когда она отправилась на другой берег, за ней шли уже два лисенка. Третий жалобно пищал и скулил на прежнем месте. Мать снова побежала прочь от ручья — думала таким образом заставить трусишку войти в воду. А тот никак не мог набраться смелости. Бегает по бережку, склонив головку набок, и только печально глядит в ту сторону, где мать исчезла.
Это
После этого лисье семейство еще раз перешло ручей вброд, вернулось и скоро скрылось в высокой траве на том берегу.
Первым заговорил дядя Богдан.
— Видите, какая школа у зверей! — сказал он и тихонько засмеялся.
— Да-а, — согласился я, кивнув головой.
— О-о, лисицы и не на такие штуки способны! Я своими глазами видел, — сказал дядя Богдан и встал, чтобы отправиться домой.
На обратном пути он рассказал действительно необыкновенную историю об умной лисичке.
— Вышел я однажды на оленей посмотреть. Не охотиться, нет, а просто полюбоваться на них, выяснить, где какие пасутся.
Сижу я на высоком буке, где у меня была устроена сидьба, жду, не покажется ли на полянке благородная дичь. Солнце уже собирается земле спокойной ночи пожелать, и тени полянку как будто пополам разрубили.
Откуда ни возьмись, из молодого ельничка лиса выходит. И давай кузнечиков ловить на той части полянки, где еще было солнце. Любопытно, как она это делала. Подкараулит, плутовка, кузнечика, прижавшись к траве, а как завидит добычу, высоко подпрыгивает и падает на нее передними лапами. При этом свое правило поднимает высоко, словно палку, потом ловко достанет прижатого кузнечика из-под лапы, причмокнет языком — и кузнечика как не бывало. На лужайке их было видимо-невидимо, и лиса долго занималась веселой охотой.
Но солнышко садилось все ниже, тень вовсе вырубку закрыла. Забавляться кузнечиками лисе надоело, и она прыгнула в лесную чащу.
А я пожалел, что она убежала, глядеть на нее было куда как весело.
Между тем жизнь на темной полянке стихла. Все звери попрятались по своим норам. Только слышно было, как вдали олени трубят.
Я то на полянку поглядывал, то на последние солнечные лучи, которые золотили вершины буков. И тут заяц на полянку выскочил. Скок, скок! Сделал он круг, потом на задние лапы присел, а передними, стал сначала одно, потом другое ухо чесать. После этой работы он потянулся и поскакал к середине лужайки, где несколько больших камней лежало. Нашел он там что-то съестное и за ужин принялся. При этом он то одно, то другое ухо приподнимал, хоть и прикидывался совершенно беззаботным. Вскоре он проскакал еще немного дальше, отыскал вкусный листок или стебелек и стал грызть его.
И вправду мирная картинка!
Вдруг
А лиса зайца уже заприметила. Неслышно, словно дух, скрылась в чащу, будто положение обдумать собиралась. А там, скорее даже, чем я вам это сказать успел, снова объявилась, подняла голову, чтобы разглядеть зайца в высокой траве, потом к земле прижалась и к нему поползла. А заяц, глупыш, ничего не замечает. Скок, скок — прыгает он уже в сторону от лисы. А лиса за камень — шмыг! Там еще раз приподняла острую мордочку, проверила, далеко ли косой ушел, а потом тенью вползла на камень. Ну, совсем будто срослась с ним. Уши торчком, правило чуть-чуть шевелится, белый кончик его туда-сюда ходит.
Некоторое время плутовка, должно быть, прикидывала расстояние между камнем и зайцем. Потом вдруг вскочила и стремглав прыгнула на зайца. Но нет, промахнулась она. С лисами это редко бывает!
Перепуганный косой завизжал, будто его живьем на вертел посадили, прижал уши к спине и дал стрекача.
Лиса прыгнула следом за ним, но передумала и оставила зайца в покое. Он в лес умчался.
Я голову ломал: почему лиса так легко от добычи отказалась?
«Небось сыта», — решил я в конце концов. Но теперь захотелось мне узнать, что она дальше делать станет.
А лиса постояла, повернула назад и прямо к камню побежала, откуда перед тем так неудачно прыгнула, остановилась там, где сидел заяц, обнюхала это место и потом уж на камень взобралась.
«Что же дальше?» — думал я, а сам с лисы глаз не спускаю.
А та на камне растянулась, будто перед ней настоящий заяц был, подождала немного, словно расстояние измеряла, и — гоп! — прыгнула.
Нюхом проверила, правильный ли был прыжок, не промахнулась ли она, как в первый раз.
«Ну и разумница!» — хотелось мне воскликнуть, но я сдержался.
А рыжая плутовка уже снова на камне лежит — к прыжку опять готовится. И так она еще три раза проделала. И только после этого, довольная, помахивая длинным правилом, в чащу убежала.
А я чуть не расхохотался: до того это забавно было, так меня выходки лисы удивили.
Да, в другой раз она уже не промахнется, ведь на собственной ошибке училась.
…Мы прибавили шагу. По пути я все думал, что у этой лисички не один человек мог бы поучиться.
Уже совсем стемнело, когда мы с дядей Богданом свернули у ручья к лесничеству. Домик приветствовал нас ярко освещенными окнами.
10. Мать
— Ладно, я вам по пути об этом расскажу, а потом вы и собственными глазами увидите и убедитесь, эх вы… Фома неверный… — И дядя Богдан махнул рукой, словно не мог найти для меня доброго слова.
Мы шли долиной вверх по течению журчащей Бистрицы.