Его девственница
Шрифт:
– Пожалуйста, - шепчу я.
– Скажи мне, Пьюрити, - требует он, вводя кончик члена внутрь меня.
– Пожалуйста, трахни меня, мистер Гейб, - я умоляю. – Трахни меня.
Его губы резко опускаются на мой рот, его язык находит мой, когда он погружается в меня. Вспышка боли ослепляет меня, и я наполовину плачу, наполовину стону ему в рот. Он останавливается там, глубоко внутри меня, но его губы остаются на моих, унимая боль.
Он целует и целует меня, пока я не начинаю задыхаться.
Когда он, наконец, отрывается
– Ты в порядке? – спрашивает он низким голосом.
Я с трудом могу говорить. Моя киска пульсирует, болит и ноет странной смесью боли и удовольствия. Наполненная им, я пытаюсь приспособиться к нему, но мне кажется, что он порвал меня на две части.
– В порядке, - задыхаюсь я.
– Я стараюсь быть нежным, Пьюрити, - стонет он. – Я действительно стараюсь. Ты чертовски узкая.
– Ты обещал, что не будешь нежным, - я выгибаю свои бедра напротив него, делая акцент на своих словах, и через меня проносится боль, но уже не такая сильная, какой была минуту назад. А после за этим быстро приходит возбуждение, когда мой клитор трется об него.
– Блядь, я не хочу тебя порвать, - грубо говорит он. – Ты просто чертовски узкая.
Обеими руками прижимая мои руки к моей голове, он начинает раскачиваться напротив меня, и я встречаю его крошечными толчками.
Он настолько огромный, что, кажется, будто он проткнет меня насквозь, но уже скоро боль проходит, и остается одно лишь удовольствие, когда я растягиваюсь, чтобы соответствовать ему. Вскоре я стону и выгибаю спину, чтобы поцеловать его, пока он движется внутри меня. Его рот накрывает мой, и я растворяюсь в нем, а мое тело, кажется, плавится под ним.
Его руки на моих плечах, он медленно начинает глубже трахать меня. Мы двигаемся в едином ритме, который кажется мне самым знакомым в мире. Такое чувство, что я была создана, чтобы находиться под ним.
Чувство, что я была создана, чтобы принадлежать ему.
Все это время он бормочет, рассказывая мне, какая мокрая моя киска, насколько я тугая, как сильно я сжимаю его член, будто я была создана специально для него. Тепло медленно заполняет каждый дюйм моего тела, пока я не теряюсь в нем. Я двигаюсь вместе с ним, мои глаза находятся напротив его глаз, и, несмотря на то, как сильно я хочу взорваться, мне хочется, чтобы это никогда не заканчивалось.
Я слышу, как говорю грязные слова; слова, которые я никогда не ожидала произнести своими устами.
– Трахни меня сильнее, - я умоляю. – Трахни свою грязную маленькую девочку.
– Блядь, этот грязный маленький ротик, - предупреждает он. – Я вымою его своей спермой.
Я так близко. Я так близко, так близко, так близко.
– Кончи внутри меня, - умоляю я, каждое слово перемежается его толчками. – Наполни мою тугую маленькую девственную киску своей…
– Грязная, - рычит он.
Толчок.
– Маленькая, - говорит он.
Толчок.
–
И я кончаю. Ничего не могу поделать с собой.
Интенсивность ощущений захватывает дух. Я кричу, взрываясь вокруг него, а он снова и снова входит в меня, громко рычит и выкрикивает мое имя. Тепло наполняет меня, и я обнимаю его своими ногами, чтобы притянуть еще сильнее, когда выкрикиваю свой оргазм до тех пор, пока у меня не остается сил даже на то, чтобы застонать.
Когда он падает на меня, кажется, что проходит целая вечность, прежде чем кто-то из нас приходит в себя.
Наконец, он мягко прижимает свои губы к моим.
– Ты в порядке? – шепчет он.
Смех вырывается из моего тела.
В порядке ли я?
Я чувствую себя в равных частях легкой, как перышко, которое вот-вот улетит, и как полностью истощенная девушка, тело которой вот-вот срастется с кроватью. У меня кружится голова, тело будто парит в воздухе, а я ужасно уставшая.
– В порядке.
Его палец ложится на мою щеку.
– Ты плачешь, - говорит он мне.
Я даже не подозревала об этом.
33
Габриэль
Я сказал ей, что не буду нежен. Пообещал, что не буду хорошим.
Мне потребовалась каждая унция силы, чтобы не оттрахать девушку до полного забвения, даже зная, что она девственница.
Разрази меня гром, если то, как она лежала на кровати в куче подушек после того, как я вымыл ее, было не самым великолепным зрелищем, которое я когда-либо вообще видел в своей жизни.
– Я испортила твои простыни, - говорит она, и ее щечки краснеют.
Ох, этот проклятый румянец, которого я ждал каждый раз с тех пор, как впервые увидел ее. Ее кожа влажная, а сама она выглядит иначе, не такой, какой была до того, как я ее трахнул, а старше, и, внезапно, более зрелой.
Как будто то, что она больше не девственница, написано у нее на лбу.
Это заставляет меня хотеть трахать ее снова и снова.
– Простыни – последнее, что меня волнует, - успокаиваю ее я.
– Мне кажется, что мне может понадобиться пакет со льдом, - шутит она.
– Я сделал тебе больно? – чувство вины скручивает мой желудок.
– Нет, - отвечает она. – Ну, то есть, да. Но мне было хорошо.
И тогда ко мне приходит осознание. Мы не пользовались презервативом.
Я лишил девственности эту девушку, даже не подумав о контрацепции. Я никогда не был таким безответственным, ни разу. Даже со своей бывшей женой я всегда использовал защиту. Вдруг, у меня появляется внезапный порыв рассказать Пьюрити о моей бывшей жене-изменнице. У меня появляется внезапное желание поделиться с ней такими вещами обо мне, которые я ни с кем никогда не обсуждаю.