Его искали, а он нашелся
Шрифт:
Может быть, желание и появилось бы.
Времени никто не дал.
Приняв атаку сетью на щит, Воитель из этого же щита отправил импульс Света, выжигая конусообразную просеку, где не имелось места ничему, кроме Света. К чести божества, он послал атаку не вдоль линии земли, где она уничтожила бы множество выживших, а немного поверху, чтобы громадную Древнюю задело за счет намеренно раздутого роста. Тень встретила атаку достойно, заставив мир перед ней потерять цвета, проявив на него законы иного плана, чтобы божественная воля об эту стену, нет, не разбилась, но замедлилась. Эта тварь была сильнейшей из троицы,
Твари ударили синхронно - пока остатки Высших, которых этим тараном тоже потрепало, а кого-то и добило, занимали свиту Воителя, две оставшиеся Древние разошлись в стороны, подобно атакующим псам, зажимая Бога с двух сторон. Чтобы, за миг до атаки, рассыпаться черным пеплом в сиянии его ореола, оказавшись искусными, живыми и живущими обманками. Лично мне показалось, что Воитель на долю мгновения купился, только помогло это не слишком сильно.
Вместо атаки обе твари отступили назад, прижавшись к самой земле, пытаясь призывать через разрезы Армады, часть которых закрылась без поддержки с той стороны, а часть закрыло одно присутствие столь могучих носителей благодати, новые "войска", только теперь те не спешили идти, ведь такого застолья, какое было раньше, не имелось, а риски получить люлей выросли непропорционально высоко. Впрочем, воля сразу двух Древних позволяла класть на нежелание мелочи свое толстое мнение, а возражать не все рисковали. Сбежать через уже не очень-то и стабильные проходы обе Древние не пытались и, видимо, не надеялись.
Одновременно с зовом, обе твари стали будто бы сбрасывать клочки самих себя, подобно отряхивающимся от грязи псам или осыпающегося с тел черного песка. Кристаллизованная от насыщенности теневой силой магия, буквально волшебные кристаллы планарного типа, не хуже кислоты растворяли и немного проявляли блокировку Неизбежности. Дай им хоть немного времени, они сделают себе нору и уползут сквозь нее, причем каждая из двоих планирует сделать это первой, прикрыв второй собственное отступление, оставив ту на убой.
Воитель взмахивает тесаком, что на глазах истончился и стал гибким, приняв форму боевой плети, оставляя за собою ровный и быстро растущий росчерк, из которого на остатки едва держащихся врат в Тень выливается водопад света, словно состоящий из отдельных капелек, каждая из которых - Клинок в миниатюре, имеющий вид самого разного оружия, от дубин и топоров, до стенобитных таранов. Оружейный вал закрывает проходы и вырезает не успевших даже пролезть в город новопризванных, обратное движение плетки развоплощает одну Высшую, добивает вторую, сильно ранит третью и четвертую, но плеть уже пропадает, как растворился в бликах Света и нерушимый щит.
Божество бьет о покрытую сетью Неизбежности землю двуручным чеканом, а пошедшая от места касания боевой кирки воистину божественных масштабов волна не только чинит поеденную кристаллами преграду, но и вынуждает обеих тварей подняться повыше, чтобы не обжечься этим Светом. Плевок заряженной непонятной техникой сжиженной теневой силы встречен той самой оцарапанной рукой, на которой на миг появилась тяжелая латная рукавица, о которую дрянь и расплескалась. Незнакомая техника хитра, подобна
Его свет отменяет комок выплюнутой дряни, а сам метко брошенный артефакт, существующий лишь пока он нужен и призван, отбивает вторую аналогичную атаку, еще до того, как та преодолеет половину пути и пробивает насквозь младшую из Древних, не убивая, но калеча, рвя на клочки саму сущность воплощения Одиночества, сковывая и обездвиживая. Чекан сменился копьем с широким листообразным наконечником, длинным, будто небольшой клинок, а не копейный пробойник, задевая, пусть и краем, вторую тварь.
Рана ее несерьезна, но болезненна, и Тень шелестит обещанием гибели, меняя Форму, распадаясь на целый рой связанных воедино мелких тварей, но являя собою один организм. Рой бьет навстречу, проявляя все на своем пути, выдерживая присутствие ореола, метя в лицо сокрытого под сиянием Воителя, но тот лишь мгновенно кастует гейзер света и солнечной ярости, от которого попытки проявления не спасают, монохромность рассыпается в белоснежном и золотом шторме, но когда благодатная ярость проходит, становится видна весьма неожиданная картина.
Воитель распорол снова целую и единую телом Древнюю, - которая лишь притворилась роем, на деле сделав одну его частичку основной, а все остальное обманкой, - двумя серповидными мечами, почти развалив ту на три части. Но и сам получил две раны от воткнувшихся в могучую грудь длинных когтей, растущих из многосегментных лап, которые до этого прятались в глубине тела Древней Тени. Кровь и плоть его испаряет хваталки твари, а сами раны неглубоки и неопасны, скорее, царапины, что заживут быстрее, чем ударит в груди могучее сердце.
Тень уже не в силах держать свою плоть в сверхплотном состоянии, так что оба хопеша разваливают ее окончательно, а самая мелкая из частей меняет форму, становясь такой же тварью, только поменьше, пытаясь уползти, отступить, сбежать, пробить пелену замыкающего поля, но она уже слишком медленна, слишком ослабела и удар клинка добивает второй из тройки Мифов. Шаг вперед, разворот с опорой на всю стопу, за которым чувствуется опыт не тысячелетий, а едва ли не эпох смертоубийства, удар клинком, изменившимся в очень длинную, даже сравнительно роста Воплощения, пику. Удар выбивает тройку самых свежих и живучих Высших, снова смена оружия, только теперь на топор и грубый, резкий удар по пришпиленной артефактом последней из тройки Древней.
Которая во второй раз за день опадает на землю мелким черным песком - тварь превратила большую часть плоти в те самые кристаллы, проев покров Неизбежности прямо под собой, сбросила кожу, словно змея и ускользает все глубже в родные места. Барьер над городом уже скорее формальность, сюда то и дело прибывают не только божьи слуги, но и простые наделенные, чьи тревожные группы забрасываются точечными телепортами в немалых количествах, так что выйти к родному плану Древней, даже раненной, возможно - мешала только сила божества, не павший купол.