Его извращенная фантазия

Блэклейс Ана К.

Мой голос звучит уверенно, потому что дюжина людей может подтвердить мои слова.

Но во взгляде Вона есть что-то, что заставляет любого чувствовать себя неуютно. Будто он уже вытащил на свет мои самые грязные секреты еще до того, как вошел в этот кабинет, чтобы провести интервью. Нет, он никак не мог узнать про клуб...

— И почему вам тогда так нужна эта работа, с вашим-то послужным списком?

— Сколько ни делай мелких людей знаменитыми, заработаешь все равно не так уж много. Я зарабатываю на этом, но доход нестабилен. Еще я работаю преподавателем танцев, чтобы иметь хоть какой-то

постоянный заработок, но это тоже фриланс. — Говорить ему правду унизительно, но выбора нет. — Мне двадцать пять. Я думаю, пора уже завести медицинскую страховку и нормальный кредитный рейтинг. Может, даже купить дом. Наймите меня, и вы получите самого преданного сотрудника, какого только видели.

— Преданность, — повторяет он, его голос звучит так, будто наждаком прошелся. — Преданность — это большое слово. И большое обещание.

— Я оправдаю его.

Он делает паузу, внимательно меня изучая.

— Значит, вы готовы оставить работу преподавателя танцев, чтобы работать на меня?

Мои руки сжимаются на коленях, и я так сильно прижимаю их друг к другу, что, возможно, проснусь завтра с синяками. Но это будет того стоить, если я получу эту работу.

— Это, пожалуй, единственная подработка, которую я бы оставила. Там всего несколько часов в неделю, да и график гибкий. Я не собираюсь заниматься соцсетями для кого-то еще, так что вам не о чем переживать насчет нечестной конкуренции.

— Если вам так нравится преподавать танцы, то почему бы просто не делать это больше? — Его челюсть подергивается, как будто он ревнует к моей работе. Нет, это бред. Я моментально ставлю стену.

— Я люблю ее, но она едва покрывает мои расходы, а это Нью-Йорк. Может, вы и забыли, что такое деньги, сидя на вершине мира, но внизу все жестко.

— Могу представить. Особенно когда у тебя отчим-игрок, который накопил кучу долгов на имя твоей матери, пока она была слишком пьяна, чтобы хоть что-то предпринять. Долгов, которые теперь приходится выплачивать тебе, чтобы она не оказалась в тюрьме.

Воздух вылетает из моих легких, и я застываю, глядя на него. Вдруг я чувствую себя обнаженной. Уязвимой.

— К-как? — выдыхаю я.

— Ты привлекла мое внимание внизу, в лобби. А когда что-то привлекает мое внимание, я начинаю копать. — Он приподнимает бровь. — И всегда начинаю со скелетов в шкафу.

— Тогда зачем спрашивать, почему мне нужна эта работа? — выплевываю я, чувствуя, как растет злость. Он такой мерзкий хулиган. — Вы ведь уже все знали. Играете со мной, мистер Вон?

Я звучу так холодно и резко, что это удивляет даже меня саму. За годы работы в ночном клубе я выработала необходимую жесткость, чтобы отбиваться от мерзавцев, но это не Адалия Росс. Это Ада-Роуз, танцовщица в клетке, чье колкое отношение явно не должно было проявляться здесь.

Но я рада, что она появилась. Сломанная девочка с мечтами блистать на сцене как прима-балерина точно не поможет мне в противостоянии с таким хищником, как Джакс Вон. Если у кого-то и есть шанс, то только у Ады-Роуз.

Вон ухмыляется по-звериному, обнажая ряды идеальных зубов. От него исходит угроза. Кажется, я только что сделала эту игру интереснее, и по моей спине пробегает ледяной холод.

— Если ты играешь

со мной, Адалия, то будь готова, что я сыграю в ответ.

Ага, теперь мы на «ты».

— Я не знаю, о чем вы, — прищуриваюсь я. — Джакс.

Он делает глубокий вдох, откидывается назад, его большие руки сжимаются на кожаных подлокотниках кресла. Мой взгляд невольно падает на шрамы на его костяшках. В сочетании с его слишком красивым лицом, массивным телом и костюмом Brioni они делают его… непобедимым. Вневременным. Словно он бог, который правит одновременно подземным миром и небесами, достаточно опасный, чтобы заставить первых склониться на колени, и достаточно умный, чтобы заставить вторых прогнуться и позволить ему взять их.

— Тот номер, который ты устроила внизу, в лобби, — говорит он, его глаза темнеют, в них заметно бурление скрытого гнева.

— Простите?

— Скажи правду, Адалия. Ты ведь пришла сюда не за работой в онлайн-маркетинге, правда? Ты искала чего-то другого. Или, если ты действительно хотела эту работу, ты решила использовать свои другие… — его взгляд скользит по мне сверху вниз, оценивающе и одновременно снисходительно, — …таланты, чтобы ее получить.

Я выпрямляюсь, а в голове эхом раздается смех рыжей — пронзительный и резкий.

— Что именно вы пытаетесь сказать?

Он не отвечает. Просто изучает мое лицо, словно пытается вытащить наружу мои самые сокровенные тайны. Его внимание проникновенное, навязчивое и до черта соблазнительное, от чего сердце начинает бешено колотиться. Черт, я должна бежать отсюда без оглядки. Передо мной опасный бывший заключенный, который будто просвечивает меня насквозь.

И всегда начинаю со скелетов в шкафу.

У меня сжимается желудок. Может ли он знать? Нет. Это невозможно. Я почти уверена, что никогда не видела его у Снейка. И даже если бы видела, я всегда танцую в сверкающей маске, которая отражает свет. Никто никогда не видел моего лица, так что Джакс Вон никак не может знать, что я там работаю. У меня даже нет официальной записи о трудоустройстве, никаких документов, никакой базы данных, которая могла бы раскрыть мой секрет.

— Я готов предложить тебе работу, Адалия, — наконец говорит он, без каких-либо эмоций в голосе.

Я быстро моргаю.

— Вы серьезно?

— Но это не работа в онлайн-маркетинге.

Мое горло сжимается, а во рту пересохло, как в пустыне.

— Это разовая работа, которую я хочу, чтобы ты сделала для меня.

Это точно не к добру. Тьма окружает его, как аура демона. Все мои инстинкты кричат: вставай, бери сумку и уходи. Но я не двигаюсь.

— Какая именно работа?

— Та, что полностью покроет долг твоей матери.

— Если вам нужен киллер, это точно не ко мне, — говорю я, пытаясь разрядить обстановку, но попытка явно проваливается.

Джакс Вон наклоняется ближе, его взгляд становится еще мрачнее.

— Та работа, которую получают те, кто держит дилдо стоя на четвереньках.

Мои брови взлетают вверх, пока до меня доходит смысл его слов.

— Подождите, вы тоже думаете, что я сделала это специально?

— Один мудрый человек сказал: если это выглядит очевидным, скорее всего, так и есть.