Его Медвежество и прочие неприятности
Шрифт:
С силой сжав переносицу, Георг выдохнул. Да, королю не пристало завидовать. Но что он мог сделать? Все чувства и ощущения, до этого казавшиеся прозрачной водой, теперь бродили, подобно вину. Пожалуй, он не отправил Моублэйн в темницы не только из-за желания посмотреть, насколько просветлел ее разум. Ещё при первой встрече она удивила своей неприкрытой привязанностью к мужу. А потом так рьяно защищала, хотя улики говорили об обратном… Это зацепило. Самую малость, но Георг вдруг вспомнил, что и Элоиза смотрела на него так же, как Аллелия на Бьерна. А он решил, что в синих глазах королевы не достаёт покорности…
Ещё раз потерев переносицу, Георг подошёл к столу и забрал стопку книг. Среди них была одна на языке Древних. Вообще-то не стоило ее брать, мало ли что там может содержаться, но он решил рискнуть. Слишком хорошо помнил, как сходил с ума, запертый в своей комнате. Он родился с жаждой действия, и не было хуже наказания, чем тихое одиночество. Приходилось занимать его тренировками, ведь книги тоже изымались.
В пустых коридорах дворца встречалась только охрана. Хватило мозгов не погрязнуть в казнях, а всего лишь отстранить от дел выбранных Бьерном стражников. Как оказалось – не зря. За полтора года Элоиза потихоньку протащила в ряды воинов «своих», а Клайден нашел среди них падких на деньги. Довольно странно, что отец бастарда - Феликс же Моублэйн - оказался практически не замешан. Немного помог своему отпрыску, рассчитывая, что тот вытянет его и ссылки, но Клайдена интересовало золото, а не власть.
Но нет худа без добра. В очередной раз знать была проверена на вшивость, и своей попыткой переворота Элоиза предотвратила не менее крупные проблемы в будущем.
Мысли ещё бродили среди фамилий лэрдов и грэйфов, а ноги уже принесли к входу в подвалы. Ещё несколько минут - и стража перед ним распахнула решетку, ведущую к камере, а точнее - камерам пленницы.
Девушка не спала. Как обычно, сидела за столом и читала книгу. Три язычка пламени дрожали, бросая тени на ковер и гобелены. Ни одного кусочка камня не видно, и все же это – темница.
Его появление было встречено отстранённым «Ваше Величество». С такой же интонацией говорят «солнце светит» или «трава зелёная».
А ему почему-то стало совершенно неуютно. Как твердая раковина, девушка закрылась, пряча прекрасную жемчужину жизни за холодным равнодушием.
– Ты быстро читаешь, - кивнул на отложенную стопку книг. Элоиза пожала плечами. Мазнула взглядом по его ноше, и удивление проскользнула на застывшем маской лице.
– Ваше Величество сегодня щедр? – не смогла сдержать язвительного замечания. Ну хоть что-то!
– Первые два символа - Тив и Ро-а, дальше я не продвинулся.
Положил стопку на стол, а небольшую книжицу – отдельно: страницы были сделаны из очень плотной скользкой на ощупь бумаги – ныне такую создавать не умеют, а буквы лишь выцвели от времени, но не поблекли совсем – чернила тоже казались особенными.
Элоиза тронула ветхое переплетение. Да, ей интересно!
– Тив и Ро-а… - повторила задумчиво, - или Шу… группы слов слишком короткие.
Раковина отчуждённости треснула, подпуская его на волос ближе. Но, почувствовав его пристальный взгляд, Элоиза отодвинула книгу.
– Благодарю, - обронила холодно. Георг нахмурился – так не пойдет. Короткий взгляд девушки подсказал ему следующий шаг. Безумие, но почему бы и нет?
– Пойдем, - кивнул на выход, - возьми только плащ.
А вот теперь она смотрела на него живо.
– Не смешно, Ваше Величество.
– Прогулка – это действительно очень-очень грустно, - согласился Георг. – Ты можешь отказаться.
Больше Элоиза не колебалась. Схватив с крюка теплый плащик, накинула его на плечи и спрятала под капюшоном огненные локоны. Георг чуть сжал пальцы – он хорошо помнил, насколько они мягкие.
Стража не шелохнулась, когда он провел Элоизу мимо них. Умные воины лишь пытливо взглянули в его глаза, и, убедившись, что все в порядке, продолжили нести дежурство, как будто ничего не случилось.
Элоиза рядом ступала уверенно и тихо, но он видел побелевшие от напряжения костяшки пальцев – она до сих пор не верила в его предложение. И, должно быть, ждала стрелу в спину. Тесный коридор вывел их к боковому выходу. Один из его пращуров под старость лет впал в паранойю и превратил дворец в муравейник со множеством выходов – на всякий случай, если придется бежать. Дед исправил ситуацию, но все равно в подвалах осталось два дополнительных выхода. один из которых располагался у самого сада. Георг приложил кольцо к замку, и дверь распахнулась.
Девушка не сдержала судорожного вздоха. А ее первый шаг на волю был подобен шагу осторожной лесной лани, которая выходит на поляну.
Но вот под кожаной подошвой заскрипел песок. Элоиза выпорхнула на небольшой пятачок пространства и застыла, оглядываясь и вздыхая. Полная луна серебрила спавшие деревья и цветы. В траве пели ночные трескунчики, а небо завернулось в мантию колючих звезд.
– Пойдем, - предложил тихо, - помнится, тебе нравился королевский сад.
Она старалась держать лицо, но даже в полумраке Георг видел - Элоиза растеряна. Настолько, что не показала свои зубки, когда Георг предложил ей локоть. И почему идея вывести ее на прогулку не пришла в голову раньше? Девушка ожила.
Но едва только на них упала тень деревьев, как огненная птичка выпорхнула из его рук. Растеряв королевское достоинство, девушка отбежала в сторону и положила ладони на толстый ствол. И даже стоя на несколько шагов позади, он слышал рваный выдох.
Элоиза блуждала между деревьев полчаса – не меньше. Бережно трогала цветы и склоненные ветви. Могла сесть на траву или пробежаться по дорожке. А он наблюдал за женой. За ее свободными и смелыми движениями.
Ни в одной женщине Георг не находил столько скрытой силы. И теперь задавался вопросом - как вообще мог не заметить этого? Наверное, что лежит под носом, привлекает меньше внимания, а он к тому же смотрел совершенно в другую сторону…
И Георг не торопил ее, но девушка первая нарушила уютное молчание.
– Вы на самом деле щедры сегодня, - насмешка в ее голосе стала почти не заметной, - но нам стоит вернуться – скоро рассветет.
Действительно, небо на востоке уже окрасилось бледными всполохами зари. А на щеках Элоизы цвел румянец, и губы с трудом прятали улыбку. И даже в простом, лишенном всех украшений платье мышиного цвета, королева все равно прелестна. Недаром лэрд де Ависский - угрюмый хмырь - обратил внимание на юную красавицу. Дремавшая под сердцем ревность распустилась ядовитым цветком.