Его (не)приличная ведьма
Шрифт:
— Попробуй, переубеди меня, волчара. Заставь меня думать только о тебе.
И словно этого было мало, я согнула ногу в колене, опираясь пяткой на стоявший рядом стул. Точно зная, какой открывается вид. Довольно хохотнув, в ответ на громкий, властный рык, разбивший на осколки повисшую в лофте тишину. А в следующую секунду мне стало не до смеха, совершенно. Из головы вылетели все мысли, горло сжало спазмом, а внизу живот поселилось самое настоящее адское пламя. Потому что…
— Твою ж мать… — выдохнула, выгибаясь дугой и скребя ногтями по столу. Извиваясь и ерзая от нестерпимых, жгучих прикосновений
Это было откровенно, почти стыдно и до неприличия восхитительно. Так, что мне было уже наплевать, с чего началась наша ссора, и почему в груди тлело жгучее раздражение на этого упрямца. А волк, словно только этого и ждал, пригвоздив меня к месту своей когтистой лапой.
Отстранившись всего на мгновение, он выпрямился, медленно облизнув влажные губы, безумно скаля острые клыки. И проведя пальцами по моему лону, собирая скопившуюся там влагу, дернул меня за бедра к себе, притягивая ближе.
— Не стоит ставить волку условия, сладкая, — его низкий, вибрирующий от напряжения голос пробирался под кожу.
Он сводил меня с ума, окончательно и бесповоротно. Ломал мое и без того несерьезное сопротивление, вынуждая покоряться чужим желаниям и требованиям. От него мышцы живота скрутило мучительным, болезненным спазмом возбуждения. И, не выдержав, я нагло обвила его ногами за пояс, изгибаясь всем телом, в попытке потереться него, чтобы хоть так ослабить скрутившее меня напряжение. Не вышло, и я разочарованно глухо простонала, закрыв глаза ладонью и закусив губу до боли:
— Клянусь, волчара, если ты сейчас ничего не сделаешь, то я… Я…
— Что ты, детка? — его пальцы сжали мои бедра, удерживая меня в одной позе. Подавшись вперед, он едва ощутимо потерся головкой члена о мой лобок. Так мучительно приятно и просто непростительно мало, дразня и играя.
— Найду того… Ох! Того, кто быстрее соображает! — слова сорвались с губ раньше, чем я успела понять, что ляпнула и кому.
Волк застыл, закаменел, сжимая мои бедра до боли и уставившись на меня немигающим, желтым взглядом. Острые клыки пропороли губу, а когти впивались в мою кожу. И в следующий миг я сдавленно охнула, оказавшись животом на столе, распластанная и пригвожденная к прохладному дереву тяжелой, сильной рукой, сжавшей мою шею стальной хваткой. Кайл наклонился вперед, холодно и зло проговорив:
— Ты моя, Мор. И если ты забыла об этом… Что ж, я сделаю все, чтобы этого не повторилось.
Он заполнил меня одним мощным толчком. Тут же задвигавшись в рваном, бешеном темпе. Не давая мне времени привыкнуть или хоть что-то сказать. Трахая сильно, властно, зло. Так, что я захлебывалась сиплыми стонами и криками, сжимая пальцами край столешницы до побелевших костяшек и не чувствуя ничего, кроме удовольствия.
Оно нарастало стремительно. Тягучее, липкое, отдающее злостью и откровенной похотью. Поглощавшее меня без остатка и отключавшее мозг, копившееся внизу живота и оседавшее терпкой сладостью где-то в районе бухавшего тяжелым молотом сердца. И закрыв глаза, я растеклась
И волк делал. Он метил меня поцелуями-укусами, впивался в плечо острыми клыками и довольно урчал, слизывая выступающие капли крови. Он оставлял глубокие царапины на моих бедрах и замедлился только для того, чтобы ухватить меня поперек живот и дернуть на себя, заставляя подняться и встать на дрожащих, нетвердых ногах.
— Никто, — я подавилась воздухом от нового толчка, — никогда, — сильный укус в плечо опалил тело острым, нестерпимым удовольствием. — Кроме меня… Ты поняла меня, Мор?!
— Да-а, — я изогнулась сильнее, закрывая глаза и стискивая пальцами край стола. По телу разлилось обжигающе, горячее удовольствие, вышибая воздух из легких, накрывая удушливой, жаркой волной. И я застонала в голос, заведя руку назад и схватившись за его плечо, чтобы не упасть.
Мой стон и его громкий, победный рык сплелись воедино, погрязнув в густом, тяжелом запахе возбуждения, секса и пьянящего удовлетворения, окутавшем нас. Обессилено прижавшись к горячему, сильному телу волка и отстраненно подумав, что я обязана отомстить ему за такую грубость…
Когда-нибудь потом, обязательно.
12
«Телефон абонента выключен или находится вне зоны доступа сети».
Бездушный, сухой голос автоответчика неприятно резанул слух. Монтгомери глубоко вздохнул, сбрасывая вызов. И с кривой, спокойной улыбкой сжал пальцы в кулак, ломая несчастный аппарат пополам.
Повел плечами, пытаясь скинуть сковавшее тело напряжение. И не выдержал, глухо, зло рыкнув. Так, что застывшие на вытяжку беты вздрогнули и машинально вжали головы в плечи, всем своим видом пытаясь показать своему вожаку покорность и преданность.
Все, что угодно, дабы не попасть под горячую лапу злющего волка. Тот внешне был спокоен и даже отчасти ленив, но под кожей натужно выл и бесился зверь. Он сходил с ума от неизвестности, от предательской потребности в запахе, вкусе, прикосновениях одной маленькой, чертовой ведьмы.
Ведьмы, исчезнувшей с его радаров целых, гребанных пять дней назад! И до сих пор так и не соизволившей объявиться.
Губы дернулись, обнажая кровожадный, хищный оскал. Стиснув пальцами бокал с чистым, неразбавленным виски, Кайл залпом осушил его и снова замер неподвижно, уставившись немигающим взглядом на книжный шкаф в углу комнаты. Зверь рвался наружу, тянул его куда-то за пределы собственной территории, но упрямо нахмурившийся мужчина только снова повел плечами.
И натянул поводок самоконтроля туже, небрежно бросив:
— Ну?!
— Мы все сделали, Альфа, — прогудел один из бет, тот, что постарше. Глядя исподлобья на своего вожака, двухметровый амбал судорожно сглотнул. Подавив почти нестерпимое желание рухнуть на пол, демонстрируя вожаку беззащитное, открытое пузо. Знак подчинения и доверия, знак безграничной власти в руках одного волка.
Кайл поморщился, подавив желание сплюнуть. Умом он понимал, что волки действуют на инстинктах, стараясь задобрить, успокоить своего альфу. Только вот зверю в этот раз было плевать на законы стаи, на покорность и безоговорочное подчинения.