Его нельзя любить. Сводные
Шрифт:
— Глаза слипаются. Тогда тормозим и ночуем тут.
Ян съезжает в какое-то поле и глушит мотор. Фары гаснут. Мне становится жутко. Мы одни черт-те где. Если он что-то задумает, меня никто не спасет. Я добровольно на это подписалась.
Даже пошевелиться страшно. Я сижу, прилипнув к спинке кресла, и смотрю перед собой.
Салон освещает лишь свет сенсорного экрана.
— Ты чего притихла? — Гирш ухмыляется. — На фиг ты мне не сдалась. Успокойся уже.
Дверь хлопает, и я медленно поворачиваю
Мой телефон включен, но сим-карту я выбросила. Интересно, что сейчас делают мама и бабушка? Не думать! Это не мои проблемы.
Вытягиваю шею и вздрагиваю. Гирш открывает дверь сзади и откидывает спинки кресел так, что пространство позади превращается в широкое спальное место, захватывая область багажника.
— Я спать. На кнопку щелкни, выруби зажигание.
Так и делаю.
Гирш укладывается сзади. Я слышу его дыхание, потому что в машине становится максимально тихо.
Просидев около получаса в одной позе и осознав, что он и правда уснул, выбираюсь из машины, чтобы сходить в туалет.
Брожу по полю в поисках хоть каких-то кустов, но, так и не отыскав ничего подходящего, писаю посреди поля. Главное — подальше от машины.
Когда возвращаюсь обратно, толком и понять ничего не успеваю. Темный рычащий силуэт появляется словно из ниоткуда. Я бегу, визжа на все поле, потому что за мной несется огромная псина. Она лает и вот-вот вцепится мне в ногу.
— Я-а-а-ан! — падаю, зацепившись за что-то, и ору как ненормальная. — Ян!
Огромная черная собака пока только рычит, иногда срываясь на лай. Стоит прямо надо мной, а ее слюни капают на мое плечо.
Ян, конечно, мне не поможет. Я полная дура, что рассчитываю на спасение.
Паника захлестывает с двойной силой. До машины буквально два метра.
— Чего ты оре…
Он открывает дверь. Пес тут же срывается с места.
— Сука!
Гирш матерится. Собака с диким рыком бросается на него, а откуда-то сбоку слышится мужской голос.
— Фу, Фрэнки. Фу!
— Он меня укусил, — это уже Гирш орет. — Блядь, какого хрена, Ника!
Глава 12
Ян
— Фу, Фрэнки. Нельзя.
Какой-то деревенский олух наконец отгоняет от меня свою шавку. Ногу простреливает едкой болью.
Как-то в детстве меня уже кусала собака, после мать таскала на уколы от бешенства, как по расписанию. Прекрасно просто!
Стискиваю зубы, трогаю место укуса, отчетливо чувствуя запах крови.
— На хрена ты туда поперлась? — ору на Малинину.
— Я, мне надо было.
Она сидит рядом со мной и зачем-то трогает мое плечо.
— Могла у машины
— Ребята, вы на частной территории, — раздается голос хозяина шавки. — Я частенько отпускаю Фрэнка побегать ночью. Хорошо, что сегодня вышел за ним следом, иначе одним укусом ты бы не отделался.
— Вот спасибо, — бросаю зло.
— Нужно обработать рану.
— Ян, он прав, — причитает Ника.
— Отвалите от меня.
Терпеть не могу всю эту жалость и повышенное внимание там, где оно на фиг не уперлось. Не отвалится у меня нога.
Поднимаюсь, резко вбирая в себя побольше воздуха. Место укуса печет.
— Давай, парень, за руль сесть сможешь?
— Смогу, — закатываю глаза и, обогнув машину, прихрамывая на левую ногу, сажусь за руль.
Ника забирается следом. Мужик со своим псом садится назад с таким видом, будто я их приглашал. Рядом с хозяином этот черный монстр помалкивает. Короче, ведет себя прилично, будто минуту назад не собирался отъесть у меня полноги.
— Езжай прямо по дороге, я скажу, когда свернуть.
Минут через десять мы оказываемся у дома за высоким забором. Он такой тут не один. Деревня уходит вглубь от трассы, поэтому с дороги ее не увидишь. Только поля.
Малинина сидит молча. В дом тоже заходит без слов.
— Это какая-то месть, да? — спрашиваю у нее вполголоса.
Глупость округляет глаза и качает головой в отрицании.
— Я не специально…
— Видимо, удача на твоей стороне сегодня, — бросаю зло и сажусь на диван.
Мы вошли в дом через кухню. Хозяин оставил пса во дворе, а следом принес аптечку.
— У тебя выпить есть? — спрашиваю, промачивая вату спиртом из стеклянной колбы. — Нормальное что-нибудь.
— Водку будешь?
— Давай. Я Ян, кстати.
— Егор, — мужик пожимает мне руку. — Вы чего в полях забыли? Как ты умудрился ее одну ночью прокараулить? У нас места не особо людные, но опасностей и без этого хватает.
— Перевяжи, — шиплю на Нику, и она хватается за бинты.
— Твой монстр привит? — кошусь на Егора.
— Привит. Привит. Держи, — протягивает мне стопку и следом наливает себе.
Пью залпом. Морщусь от горечи и возвращаю стопку на стол. Ника к тому времени уже завязывает бантик.
— Ты еще блестками укрась.
— Хватит на меня орать, — подает голос и давит пальцами прямо в место укуса.
— Ай. Дура, что ли?
— Сам дурак! Спасибо, что отогнали собаку и помогли, — обращается уже к Егору.
Чернявый мужик кивает. На вид ему лет сорок, может чуть больше.
— Вы туристы?
— Ну почти.
— Можете на ночь остаться.
— Спасибо, — Малинина ему улыбается и помогает убрать аптечку.
— Только комната у нас свободная одна.
— Он поспит на диване, вот тут, — снова Ника.