Его нельзя любить. Сводные
Шрифт:
— Выпустили ее. Иначе всех перестреляю, и ничего мне за это не будет. Слышь, — пинает ногой капот.
Он весь в крови. Грязный и взбешенный. Я понятия не имею, откуда у него пистолет.
— Он реально шмальнет, на хер ее. Это не смешно уже!
— Ты зассал? — тот, что меня лапал, сопротивляется.
Ян снова стреляет, но теперь не в воздух. Пуля проходит попадет в боковое зеркало. Гирш улыбается окровавленными губами и направляет дуло пистолета в лобовое стекло.
— Выкинь ее отсюда,
— Уебок.
— Он не вменяемый. Точно выстрелит.
— Пшла отсюда, кукла, — татуированный напоследок облапывает меня, до едкой боли стискивая скулы, и выталкивает на землю.
Как только я падаю дорогу, машина тут же срывается с места. Ян едва успевает отскочить в сторону.
— Мы тебя запомнили, сучоныш. Бойся!
Они орут это нам, пока их машина набирает скорость.
— Завались! — Гирш орет в ответ и снова стреляет.
Я даже не смотрю куда, лишь слышу грохот вылетевшей пули.
— Ты как? — Ян прихрамывая подходит ко мне и поочередно упирается коленями в землю.
— Нормально, — всхлипываю. Сарафан разорван до пояса надвое. — А ты?
Меня потряхивает. Зубы стучат от страха. Я продолжаю прикрывать грудь руками и трясусь.
Ян хмурится и усаживается на землю, сгибая ногу в колене. Вытаскивает из кармана телефон и кому-то звонит.
— Да еду я. Меня тут задержали на дороге. Гос номер тебе скину. Поможешь? Окей.
— Откуда у тебя пистолет? Кому ты звонил? У тебя кровь. Больно? — я разом выдаю десятки букв, раскачиваясь из стороны в сторону.
— У Тёмы спер, — кладет оружие на землю. — Надо поменять это долбаное колесо и валить отсюда.
— Боже…
— Испугалась?
Я качаю головой. Гирш выдыхает. Мы смотрим друг на друга неотрывно несколько минут, и все это время по моим щекам текут слезы.
— Я думала, ты меня бросишь.
— Ты, кажется, забыла, — он ухмыляется. — В тебя играю я, не они.
Мое сердце снова сжимается. Извращенность происходящего, его слова — все это просто какая-то дикость.
Он выдает какое-то подобие улыбки и хромает к машине. Вытаскивает из потайного отделения в багажнике запасное колесо и домкрат.
Все время, что Ян производит замену, я сижу на улице. Пытаясь хоть немного привести платье в порядок. Хорошо, что лифчик от купальника остался цел, потому что в итоге я просто отрываю верх сарафана, сообразив из него что-то наподобие юбки.
Срываюсь уже в машине. Мы садимся в нее синхронно.
Как только касаюсь мягкого сиденья, меня окончательно накрывает.
Буквально секунда. Я не отдаю отчета своим действиям и словно вижу нас со стороны. То, как тянусь к Яну и то, как крепко прижимаюсь к его груди.
13.2
Гирш в это время не шевелится. Думаю, он и сам в не меньшем шоке. Пялимся друг
Мои ладони скользят по его плечам, шее. Я аккуратно касаюсь кончиками пальцев его разбитого лица.
Боже, мне кажется, я еще ни разу не видела, как он выглядит без всех этих ссадин и синяков.
— Больно? — перехожу на шепот.
— Терпимо.
Ян едва разлепляет губы, чтобы ответить. Только смотрит на меня пристально. Прямо в глаза.
— Нам, наверное, лучше вернуться, Ян.
— Да щас, — он прищуривается, — я тебя предупреждал, что назад дороги не будет. Но всегда могу отправить обратно.
Он чуть отшатывается, так что мои руки скользят по его телу и падают ему на колени.
— Держи, — достает из кармана деньги, — на билет хватит.
— Билет?
— Заедем на вокзал, купишь билет и поедешь обратно.
— Обратно? Одна?
— Ну не со мной же. — Он проводит языком по своим губам, которые до сих пор немного кровят, а у меня почему-то сердце щемит.
Все чувства сейчас обострены до предела. Я вообще не понимаю, чего хочу. Что я ощущаю кроме боли? Тягу. Невероятное притяжение и понимание, что одна я точно никуда возвращаться не желаю.
Меня к нему словно примагничивает сейчас. Это последствия шока? Слепая благодарность и чувство вины за то, что он меня не бросил? Что?
— Я не поеду, — возвращаю ему деньги дрожащими пальцами.
Ян перехватывает мое запястье. Сжимает. Не больно. Я просто чувствую, что он меня трогает.
— Хорошо, — кивает, не отпуская моей руки. — Ты правда подумала, что я тебя с ними брошу и свалю?
Его глаза в этот момент становятся какими-то другими. Я вижу в них гамму непонятных мне эмоций. Там нет сожаления, обиды, нет. Там что-то другое. Но что?
— Я не знаю. Мне казалось, что выхода просто нет…
— Он есть всегда.
Ян разжимает пальцы и резко перехватывает руль. Я обнимаю свои плечи, но продолжаю рассматривать Гирша. Он уже завел машину, и мы даже тронулись с места.
— Спасибо, — благодарю так, чтобы он услышал.
Ян скользит языком по внутренней стороне щеки. Морщится. Трогает свою скулу и даже заглядывает в зеркало.
— Ну и рожа, — хмурится, а потом бросает на меня взгляд, — должна будешь.
Челка падает ему на лоб. Это выглядит достаточно мило. Я подтягиваю колени к груди и киваю.
Мне кажется, что ничего более ужасного произойти уже просто не может.
Примерно через час мы приезжаем к огромному дому. Что-то вроде того, в котором живет Ян.
Я вылезаю из машины, но прежде надеваю на себя кофту и застегиваю змейку до самого подбородка. Гирш бросает машину посреди подъездной дорожки и подходит к воротам. Они разъезжаются по мере его приближения.